В понедельник было подтверждено, что Aston Martin со следующего года станут титульным партнером Red Bull Racing. В интервью официальному сайту чемпионата исполнительный директор компании Энди Палмер рассказал о сотрудничестве с этой командой, о совместной разработке гиперкара Valkyrie, а также об интересе компании к Формуле 1.
Вопрос: Энди, ваше присутствие на Гран При Сингапура подогрело слухи, что с 2018 года Aston Martin станет титульным спонсором Red Bull Racing. Теперь они подтвердились…
Энди Палмер: Вообще-то я слетал в Сингапур на концерт Duran Duran. Но, разумеется, я отправился туда не просто так. У меня было две задачи, в частности, я вел переговоры с Кристианом Хорнером о сотрудничестве нашей компании и Red Bull Racing в следующем году.
Нам нравится Формула 1 – она идет на пользу нашему бренду. Поскольку совместный с Red Bull проект по созданию гиперкара Valkyrie продолжает развиваться, мы задумались, как можно использовать в этой машине технологии Формулы 1? Конечно, общими усилиями мы стремимся сделать больше. Насколько больше – это предмет переговоров.
С другой стороны, в 2021 году может измениться регламент на силовые установки. Мы тоже занимаемся двигателями, и если благодаря этим переменам появится смысл самим строить моторы для Формулы 1 – в случае, если снизится уровень расходов, то мы хотели бы стать одним из поставщиков. Мы хотели бы стать независимым производителем гоночных моторов для нашего главного клиента – конечно же, речь о Red Bull.
Но эти две задачи надо разграничить. Пока мы являемся спонсором и инновационным партнёром, но возможно, всё это получит дальнейшее развитие, но в каком масштабе – зависит от направления, которое выберет Формула 1.
Вопрос: Один из последних проектов Aston Martin – гиперкар Valkyrie, созданный в сотрудничестве с Red Bull Racing и другими партнерами. Что вы можете сказать о сотрудничестве между вашими двумя компаниями? Как всё начиналось?
Энди Палмер: Что ж, в прошлой жизни (в Infiniti) я уже работал с Кристианом Хорнером и Эдрианом Ньюи, который хотел заняться разработкой серийного спорткара. Я стараюсь трансформировать Aston Martin в компанию мирового уровня. Мне нужен некий символ перемен – и Эдриан был готов за это взяться. Мы знаем, как спроектировать машину и запустить её в производство, а он знает, как её создать, и мы дали ей яркое название – Valkyrie!
Вопрос: Кто придумал это название?
Энди Палмер: Удивитесь, но это был я. Хотя, как правило, этим занимаются другие. Но тут авторство принадлежит мне! (смеётся) Так сложилось исторически, что большинство названий наших машин начинаются с буквы «V». Я пролистал словарь и подумал: «Надо же, Valkyrie – звучит неплохо».
Вопрос: Aston Martin – легендарный бренд, известный изысканными машинами, но ваша компания также известна киноманам благодаря тому, что Джеймс Бонд – поклонник Aston Martin. Судя по всему, Агент 007 и Формула 1 – это два главных символа, которые вы используете для привлечения внимания? Но ведь они очень разные…
Энди Палмер: Ха, Джеймс Бонд – незаурядный персонаж. Мы его любим. Но нельзя, чтобы компания ассоциировалась только с кинематографом. В некоторых частях мира, особенно на новых для нас территориях, бывает, что о нас судят только по фильмам о Джеймсе Бонде. Наша история изначально связана с гонками. В названии Aston Martin закодировано: Lionel Martin racing at Aston Hill. Уже в нём присутствуют гонки.
Нам очень нравится чемпионат WEC, и мы продолжим участвовать в гонках на выносливость, но благодаря Формуле 1 выходим на другой уровень, особенно в таких странах, как Китай, и в определенной степени в США. Масштабы популярности Формулы 1 в США – относительно небольшие, но там всё равно много болельщиков. Это видно по Ferrari. Для итальянской компании участие в Формуле 1 является главным. В таком случае, Aston Martin – это и Формула 1, и Ле-Ман, и Джеймс Бонд! В сущности, исторически мы ассоциируемся сразу с тремя символами!
Вопрос: Формула 1 как платформа – это одно, но, как правило, у руководства компаний, которые приходят в Гран При, уже есть некоторая связь со спортом. У вас тоже?
Энди Палмер: Я увлекаюсь Формулой 1 с тех пор, как отец привез меня на автодром в Сильверстоуне, когда мне было около 4 лет. Но появление проекта в Формуле 1 не должно быть эмоциональным решением – оно продиктовано деловыми соображениями. А бизнес-решение в нашем понимании – это желание рассказать нашим клиентам целую историю о том, что у нас красивый британский продукт, созданный вручную, но с использованием современных технологий, что это настоящее произведение искусства. В Valkyrie используются технологии Формулы 1, но они будут применяться на обычных дорогах. Всё это повлияет и на все остальные модели Aston Martin.
Следовательно, дело не в моей любви к Формуле 1, но за сезон гонки посмотрит 550 миллионов человек, а это огромная аудитория. И некоторые из них в какой-то момент захотят приобрести нашу машину. Как руководитель Aston Martin, я должен повышать рыночную стоимость нашей компании, и проект в Формуле 1 поможет нам этого добиться.