Книга мемуаров выдающегося конструктора Эдриана Ньюи «Как построить машину» в прошлом году вызвала позитивную реакцию болельщиков, прессы и инженеров – возможно, даже они нашли для себя что-то новое.
Нам показался забавным короткий рассказ о том, как Эдриан получил первый опыт в автогонках, а болельщикам непременно стоит найти эту книгу, чтобы прочесть её целиком – это интересно!
Эдриан Ньюи: «В 14 лет я уговорил отца поехать на картодром в Шенингтоне. Сначала мы просто смотрели, как тренируются другие дети. Мы быстро поняли, что представленные карты делятся на два типа: 100-кубовые с единственной передачей и те, что оснащены мотоциклетным мотором и мотоциклетной коробкой передач.
Карты с единственной передачей заводились «с толкача»: гонщик бежал сбоку, когда кто-то (как правило, отец) толкал карт сзади, после чего эта парочка пыталась выполнить схему «отпусти и запрыгни». Было забавно наблюдать, как какой-нибудь папаша отпускал карт, а сынишка не успевал запрыгнуть в него, так что неуправляемый карт на скорости 15 миль в час врезался в барьер в конце паддока, пугая стоявших там зрителей, после чего следовали громкие крики и всё такое.
Учитывая несдержанный нрав отца, я сразу выбрал карт второй спецификации, завести который было заметно проще. Папа же делал свои выводы. «Насколько я могу судить, - сказал он задумчиво, - большинство этих ребят здесь не потому, что им этого хочется – такова воля их родителей».
Что он имел в виду? Я уже горел желанием иметь свой карт, но отец был непреклонен: мне предстояло доказать ему свое стремление. Отец предложил так: я собираю деньги на покупку карта, а на каждый отложенный фунт он добавит мне ещё один. Во время летних каникул я работал не покладая рук. Я обходил окрестности в поисках случайной работы, стриг газоны, мыл машины, продавал сливы и даже умудрился получить с одной из соседок плату за рисунок с изображением её дома и сада. Со временем я скопил достаточно, чтобы купить один из картов по объявлению на последних страницах Karting Magazine.
Этот карт назывался «Барлотти» (его построил Кен Барлоу, решивший, что название должно звучать по-итальянски) и был оснащен 199-кубовым мотоциклетным мотором Villiers 9E. Карт был в плохом состоянии, но всё же это был карт, а в придачу к нему шёл ещё и прицеп.
Я проехал две серии кругов в Шенингтоне, но секундомер показал, что комбинация меня и карта безнадежно уступает даже самым медленным гонщикам.
В то время я поладил с учителем, в мастерской у которого мы занимались дважды в неделю – и уговорил его позволить мне работать там над своим картом вечерами и в выходные. В январе 1973-го отец доставил мой карт в Рептон на своем ветеринарном микроавтобусе.
Теперь я мог продуктивнее использовать «свободное время». Я перебрал мотор и коробку, заменил вторую передачу, чтобы та не «выпадала», проверил тормоза и т.д. Следующим летом мы снова приехали в Шенингтон, но я вновь оказался слишком медленным.
Простая переборка не сделала карт существенно быстрее – требовались более кардинальные меры. Мотору не хватало мощности, трубчатое шасси на поколение отставало от тех, на которых выступали более быстрые ребята. Нужен был 210-миллиметровый поршень и алюминиевый цилиндр вместо чугунного, так что мне пришлось снова мыть машины, а отец по-прежнему удваивал мои накопления.
Задача сделать новое шасси выглядела более амбициозной, для этого я должен был овладеть навыками сварщика – в итоге я записался на десятидневные курсы в северной части Бирмингема.
Каждое утро я просыпался в шесть часов, чтобы к девяти добраться на автобусе в Бирмингем и провести день в компании тридцатилетних скучающих мужиков, многие из которых должны были пройти этот курс по приказу начальства. Домой я возвращался к девяти вечера. Как оказалось, у меня хорошо получается работать со сварочным аппаратом – я выполнял задания быстрее многих однокурсников. Некоторым это не понравилось, они стали ворчать и посмеиваться над моим высоким детским голосом.
Я быстро усвоил, что в подобных обстоятельствах должен адаптироваться, и начал менять свой голос, чтобы придать ему бирмингемский акцент. Это пригодилось мне в колледже, досадно лишь, что приходилось бубнить под нос – позже я долго пытался от акцента избавиться.
Вооруженный новыми навыками, я вернулся в школу – и построил новое шасси. Во время рождественских каникул я перебрал мотор, установил алюминиевый цилиндр и электронное зажигание – с этим помог мой друг. К лету карт был готов, я выкатил его из мастерской, с надеждой запустил мотор… безрезультатно. Пришлось вернуть карт обратно, повозиться с железками – как выяснилось, я неправильно отрегулировал зажигание.
Следующим вечером была очередная попытка. Двое друзей толкали карт сзади, я отпустил сцепление – и мотор завёлся, выпустив облако сизого дыма.
Джереми Кларксон (бывший ведущий Top Gear) тогда учился в Рептоне, с тех пор он рассказывал журналистам, что я построил карт из всякого хлама (неправда), и что я рассекал на нем по школьному двору с высокой скоростью (неправда).
На самом деле, всё напоминало неспешную прогулку вокруг часовни, правда, эта прогулка закончилась печально, когда один из моих друзей не вписался в поворот и погнул заднюю ось. Пришлось откладывать средства на новую – благо, друг тоже в этом участвовал.
Хуже было то, что суматоха привлекла внимание директора. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: двигатель моего карта был двухтактным и не имел глушителя, из-за чего его звук напоминал рой злых пчёл, так что директор запретил мне держать карт в школе. Впрочем, это не имело никакого значения – я в любом случае вряд ли остался бы на следующий семестр.
Есть и другая история, которую Джереми рассказывал журналистам. Он утверждал, что в семидесятые годы из Рептона отчислили только двух учеников: его самого и меня…»