Страшные сказки Арденнского Леса
Лето шло на убыль, листья травы мрачно вяли, зато грибов было завались. Злые Карабасы-Барабасы Формулы 1 подумали, что они ведь не звери, и отпустили своих пилотов в Арденнский лес погулять. Типа - по грибы. Ощущение кратковременной свободы пьянило, кошелки быстро наполнялись шампиньонами, но под конец прогулки даже тренированные члены налились усталостью. Всем синхронно подумалось: "А не сесть ли на пенек, и не съесть ли пирожок?" Пилоты расселись по пенькам и начали есть пирожки. Потянуло в сон… Гонка предстояла нервная, и пилоты решили, что лишних сто - сто двадцать минут здоровой дремы на свежем бельгийском воздухе еще не вредили никому. Разлеглись прямо во мху и предались объятьям Морфея…
ПЕРВЫЙ СОН ДЭВИДА КУЛТХАРДА
Дэвиду Култхарду приснилось, будто он - шар. Серебристый такой, с номером "7" на гладком боку. И валяется он среди таких же разноцветных шаров с номерами в какой-то прозрачной коробке, к которой проводки прилажены и трубки. А в крышке коробки как бы дырка, в которую только один шар за сеанс может проскочить. "Да это ж лототрон!" - догадался Култхард. Сквозь прозрачные стенки было видно, как кто-то из членов тиражной комиссии потянулся к кнопке "пуск".
Шар-Култхард посмотрел вверх и прикинул свои шансы первым проскочить в заветную дырку. Выше него в горке разноцветных шаров лежал еще один серебристый, такой же, как он, только с номером "8". "Мика?" - пронеслось в шарообразном мозгу Дэвида…
Один за другим загорелись и разом погасли красные огни - и все содержимое лототрона взметнулось вверх, влекомое мощной струей воздуха. Шар-Култхард устремился было к дырке, желая первым быть причисленным к избранным, но его явно опережал серебристый шарик под номером "8", а где-то сбоку нахально пронесся красно-белый с номером "1" и маленькой черной кенгурой в желтом ромбике. "Затрут!" - в душе шара все оборвалось. Ведь в снах и у шаров бывают души. Почти в отчаянии, собрав в кулак остатки воли, он дернулся, но как-то неуклюже, неправильно, и его понесло куда-то вправо, он ударился о стенку лототрона, и отскочил к противоположной… И тут в него стали биться разноцветные шарики, каждый из которых, в свою очередь, тоже очень хотел достичь вожделенной дырки, поэтому неслась вся эта масса как бы не разбирая дороги. Шарик-Култхард, поддаваемый со всех сторон, смешался с другими, перемещавшимися не менее хаотично, выверенная и конкретная логика стремления к дырке была вытеснена сумбуром и страхом. "Все кончено!" - подумал Дэвид и… проснулся.
Он лежал во мху, рядом стояла корзинка с грибами, пели птички, начинал накрапывать дождик. "Слава Богу", - с облегчением подумал он, "что я не шар, а весь этот ужас мне лишь приснился". Дэвид поднялся на ноги, отряхнул несгораемый комбез, и потянулся за кошелкой…
ПЕРВЫЙ СОН МИХАЭЛЯ ШУМАХЕРА
Михаэлю Шумахеру приснилось, будто бы он - самонаводящаяся ракета. Бушует непогода, дождь хлещет, а он гордо себе летит, со свистом рассекая плотные слои вконец промокшей атмосферы, твердо зная, что положит все силы, но выполнит свою Главную Миссию. Цель уже где-то рядом, он это знает, но в толще дождя ни хрена не видно. И вдруг ему приходит мысль: "А ведь, собственно, в тот же момент, когда я выполню Главную Миссию, то есть, найду и уничтожу цель, остановится мой красивый и стремительный полет сквозь плотные слои атмосферы. Но ведь лететь и рассекать - гораздо естественнее и романтичнее, чем просто догнать и уничтожить. Нет! Я уйду с заранее рассчитанной траектории и продолжу гордый и свободный полет!"
Но было уже поздно. Система самонаведения захватила цель, и сквозь пелену дождя уже даже проступила отливающая серебром углепластиковая корма невинной жертвы. "А как же мой гордый и свободный полет?" - забеспокоился Шумахер-ракета. Умом он понимал, что сопротивляться бесполезно, но в душе не хотел с этим соглашаться. Титаническим усилием воли он заставил систему наведения заткнуться, и начал уходить влево. Через какое-то мгновенье он с ужасом осознал, что цель-то, блин, тоже уходит влево, да еще при этом тормозит! "Сколько летаю, а самонаводящуюся жертву вижу впервые!" - пронеслось в сознании. Раздался страшный треск. "Все кончено!" - подумал Михаэль и… проснулся.
ВТОРОЙ СОН МИХАЭЛЯ ШУМАХЕРА
Приснилось Михаэлю Шумахеру, что он - Майк Тайсон. И что мчится он, не разбирая дороги, на своем Ferrari потому что опаздывает на матч за чемпионскую корону. С его, Тайсона, участием, естественно. И тут ему путь преграждает серебристый Mercedes, в котором сидит какой-то чудак в шлеме. Тайсон хотел было влево отвернуть, но не успел, и ка-а-а-к долбанет Mercedes в крыло! Тут от Ferrari колесо-то и отлетело. Тайсон грязно выругался, но решил не останавливаться, а попасть-таки на матч. Так и доехал до места на трех оставшихся колесах. Врывается он в зал одновременно с ударом гонга. Понял Майк, что переодеться уже не успевает, и, можно сказать, в чем был, ломанулся туда, где, как ему показалось, располагался ринг. Перемахнул через канаты, и, раздувая ноздри, набросился на соперника, на ходу соображая, провести ли пару-тройку пристрелочных ударов по корпусу, или сразу применить свой коронный - в челюсть. И тут видит: перед ним тот чудак из Mercedes. В шлеме. "Во-первых, руку о шлем отобью, во-вторых, сквозь эту скорлупу даже за ухо-то как следует не укусить" - пронеслось в мозгу. Тут почему-то вмешались рефери, и матч был остановлен. Михаэль хотел было возразить, и отоварить судью, просто так, для профилактики, но… проснулся.
ВТОРОЙ СОН ДЭВИДА КУЛТХАРДА
Дэвиду Култхарду снилась всякая гадость. То он как будто бы шар в лототроне, то он и не автогонщик вовсе, а боксер-любитель, и биться ему предстоит с самим Тайсоном. Проснулся в холодном поту. Он по-прежнему лежал во мху, пели птички, начинал накрапывать дождик. "Этого только не хватало!" - подумал Култхард. Вспомнив о грибах, он поискал глазами корзинку. Полная каких-то ярких грибов, она стояла рядом, возле пенька. Приглядевшись, Култхард понял, что вместо нормальных грибов в корзинке лежат огромные мухоморы-мутанты, с желтыми пятнами правильной формы на ярко-алых шляпках. Содрогаясь от омерзения, Култхард почему-то решил получше рассмотреть эти странные пятна. И когда он приблизил взгляд к шляпкам ядовитых грибов, то понял, что на это и не пятна вовсе, а эмблемы ненавистной Ferrari с гарцующими вороными жеребцами. У жеребцов были стальные холодные глаза Михаэля Шумахера. Один из них подмигнул Култхарду, и обидно заржал. Остальные немедленно поддержали. Арденнский лес откликнулся гулким эхом - ему тоже было смешно. "Все кончено!" - подумал Култхард, опрокинулся на мягкий мох, и захохотал как сумасшедший, перекрывая ржание мухоморных жеребцов…
В то же мгновенье он проснулся. Накрапывал дождик. Дэвид поднялся, отряхнул несгораемый комбез, и потянулся за кошелкой…
