Ровно тридцать лет назад Михаэль Шумахер дебютировал в Гран При Бельгии, заменив Бертрана Гашо.
Бельгийский гонщик начал карьеру в Формуле 1, выступая за Onyx GP, но впервые прошёл квалификацию только в Гран При Франции 1989 года. Через год он перешёл в Jordan, где его карьера постепенно пошла в гору. Он заработал очки в Канаде, Великобритании и Германии. Проехав лучший круг в Венгрии, он поспорил с командой, что в Спа завоюет поул, но это пари так и не состоялось.
За неделю до Гран При Бельгии Гашо вызвали в суд, где разбиралось происшествие между гонщиком и таксистом в декабре 1990-го. Беседуя с Томом Кларксоном в традиционном подкасте Beyond the Grid, Гашо вспомнил события тех времён.
Бертран Гашо: «В декабре 1990-го я ездил по Лондону на машине моей подруги. Это была французская машина, и у меня был баллончик со слезоточивым газом. Во Франции это считалось лучшим способом самообороны, ведь он не причиняет серьёзного вреда. Там можно просто распылить газ и скрыться, чтобы не ввязываться в драку.
В тот день я ехал на встречу, и около Гайд-Парка какой-то таксист пытался меня подрезать. Я не хотел его пропускать, он встроился передо мной и резко затормозил. Я подумал, что если он снова так сделает, я его ударю. Так и получилось: он снова попытался проверить мою скорость реакции, а я задел его машину, потому что мне это не понравилось. Мы были в пробке. Никаких повреждений не было, просто легкий контакт бампером. Но тот парень вылез из машины, подошёл ко мне, открыл дверцу и сказал, что убьёт меня. Я не придумал ничего лучше, чем достать баллончик со слезоточивым газом, и сказал, чтобы он убирался. Я не знал, что в Великобритании такие баллончики считались оружием.
Я сам вызвал полицию. Впрочем, мне даже не пришлось бы этого делать – за 30 секунд меня окружили 200 таксистов, желавших меня убить! Подошли полицейские, и произошла довольно странная ситуация. Таксист, который за пару минут до этого мне угрожал, внезапно сказал: «Так нельзя!» Я помню, что сказал, что он плачет по своей матери, хотя две минуты назад хотел меня убить. Я отправился в отделение полиции, спустя полчаса меня отпустили, а через девять месяцев меня вызвали в суд и отправили в тюрьму.
Я этого не ожидал. Я консультировался с тремя юристами, и они сказали: «Вы легко отделались, в худшем случае будет условный приговор». Я не мог поверить, что оказался в тюрьме, я был совершенно не готов. Двухлетний срок за использование слезоточивого газа, если он использовался не для нападения – это слишком.
Я был вне себя от того, что попал в тюрьму. Когда отбирают свободу, вы понимаете, что в жизни главное – не деньги и даже не всё то, что вы считаете важным в данный момент. Оказавшись за решёткой, вы начинаете больше всего ценить свободу и здоровье. Я тогда поклялся себе, что после освобождения каждый день буду чувствовать себя счастливым, поскольку я свободен и здоров, и с моими близкими всё в порядке. И я сдержал слово – никогда не жаловался.
Тюрьма – это унизительно, но в остальном всё в порядке. Там быстро адаптируешься. Там оказалось несколько хороших парней, так что было весело. Я не шучу. Я считаю, что 90% заключенных не должны были оказаться за решёткой. Это ненормально. В тюрьму отправляют за глупые нарушения, ипотечные преступления и тому подобное. Как это их изменит?
В той ситуации Эдди Джордан оказался плохим актёром. И всё же мы остались друзьями и с улыбкой вспоминаем те события, хотя в тот момент ситуация была напряжённой. Эдди хотел, чтобы я получил условный приговор, тогда он мог расторгнуть контракт на основании статьи о порче репутации команды. Я боролся, чтобы меня оправдали, и Эдди не смог бы использовать этот пункт контракта – именно для этого я пошёл в суд.
Для Эдди это была шахматная партия. Ничего личного. Он сильно нуждался в деньгах. Он не хотел, чтобы я покидал команду – ему нужно было, чтобы я нашёл деньги. У него не было другого выбора. Он посмотрел мне в глаза и сказал: «Мы друзья, но если выбирать между дружбой и бизнесом, то я выбрал бы бизнес». Я знал, что на моё место было много претендентов. Поверите или нет, но даже до этой истории с судом мне пришлось бы заплатить Эдди больше денег, чтобы сохранить место в команде!
Первый раз я услышал о Михаэле Шумахере от одного из надзирателей – этого я не забуду. Он сказал, что приглашённый на моё место гонщик настолько хорош, что я больше не нужен команде, поэтому могу остаться в тюрьме. Именно так он и сказал – слово в слово. Приходя ко мне, он каждый раз открывал дверь, подражая звуку двигателя Формулы 1.
Михаэль Шумахер как-то навестил меня и сказал: «Бертран, я сожалею о произошедшем, всё это неправильно, и если я чем-то могу помочь…» С тех пор мы стали хорошими друзьями, и я всегда его уважал за это. По-моему, он поступил благородно».
Бертран Гашо был приговорён к 18-ти месяцам тюрьмы в Брикстоне, но по апелляции срок сократили до двух месяцев. В ноябре он вернулся в Формулу 1 в составе Larousse, спустя год финишировал шестым в Гран При Монако, а затем был акционером и гонщиком Pacific GP, пока команда не ушла из спорта, выступал в Ле-Мане и Super GT. Завершив гоночную карьеру в 1997 году, он успешно занялся бизнесом и возглавляет компанию Hype.
