Когда Ландо Норрис впервые поднялся на подиум, а это было в 2020 году на Гран При Австрии, он подчеркнул, что ключевую роль в его успехе сыграл Хосе-Мануэль Лопес, его перформанс-инженер.
По-английски эта должность так и называется «perfomance engineer», и похоже, что уже никто не пытается найти какой-то более менее адекватный перевод на другие языки. Можно, конечно, попробовать, и тогда получится что-то вроде «инженера по эффективности», что звучит как минимум странно и слух не радует. Поэтому поступим так, как все.
Сотрудничество Лопеса и Норриса началось именно в дни того уик-энда в Шпильберге, и уже самый первый опыт оказался весьма успешным. В интервью испанской газете AS 38-летний Хосе-Мануэль рассказал о своей работе в McLaren и о том, каким образом она влияет на результаты гонщика.
Хосе-Мануэль Лопес: «В детстве я любил играть с отцом и двоюродными братьями в настольные гоночные игры, которые выпускает компания Scalextric, а кроме того, в моём родном городе Альбасете есть трасса, и в 90-х там проходили мотогонки Superbike, гонки на грузовиках и этап Формулы 3000. Думаю, с этого и началась моя страсть к автомобилям.
Я учился в Политехническом университете в Мадриде и попал на стажировку в команду Epsilon Euskaldi, выступавшую в Формуле Renault 2.0 и Мировой серии Renault. Тогда и выяснилось, что у меня хорошо получается анализировать телеметрию и взаимодействовать с гонщиками.
В 2011 году я перешёл в британскую команду Carlin и начал работать в Формуле 3 в качестве гоночного инженера. Я тогда думал, что проведу в Англии пару лет, а остался на целых одиннадцать! Мне довелось работать с многими гонщиками – с Карлосом Сайнсом, Даниилом Квятом, Антонио Джовинацци, Джорджем Расселлом, Кевином Магнуссеном.
Когда в 2015-м создавалась команда Haas, я прошёл все собеседования и стал перформанс-инженером Эстебана Гутьерреса. Мне предложили именно эту должность, и я понимал, что другой такой возможности не будет, поэтому надо соглашаться. Потом я работал с Кевином, а в 2020-м перешёл в McLaren.
Гоночный инженер – это главный специалист, отвечающий за подготовку машины, и он взаимодействует с большой группой людей, у него нет времени вникать во все технические детали. Поэтому перформанс-инженер ближе общается с гонщиком, когда надо разобраться с какими-то сложностями, связанными с пилотированием, добиться более эффективного прохождения тех или иных поворотов, правильно настроить работу электроники, дифференциала, тормозов и т.д.
Кроме того, вместе с гонщиком надо найти оптимальный подход к шинам, чтобы предоставить важную базовую информацию стратегам команды – это немного облегчает их задачу при выборе тактики. В каких-то ситуациях приходится быть центром коммуникации между разными подразделениями гоночной бригады.
Подготовка к Гран При начинается за неделю на базе команды с работы на симуляторе и анализа предыдущих гонок. Во вторник или среду мы летим на трассу, в четверг вместе с гонщиком совершаем по ней прогулку, после чего начинаются совещания.
В пятницу график становится плотнее, начинаются тренировки, на которых важно провести разного рода проверки и собрать информацию для работы с настройками. Когда Ландо возвращается в боксы, я с ним беседую, мы смотрим телеметрию и прикидываем, каких улучшений хотим добиться по ходу следующего заезда.
Я также передаю ему необходимую информацию, когда он работает на трассе, но в этом случае делаю это через Уилла Джозефа, гоночного инженера Ландо. Мы анализируем множество различных нюансов, связанных с пилотированием – где нужно более агрессивно работать рулём, где позже тормозить, где чуть раньше сбрасывать газ, чтобы поберечь резину.
Ландо умеет воспринимать всю эту информацию, он впитывает её, как губка, и, что очень важно, правильно применяет на трассе, и ему не мешает прессинг, неизменно сопровождающий гонки. Он невероятно талантлив и умеет адаптироваться к любым условиям, что всегда отличает хорошего гонщика.
Кевин Магнуссен тоже очень хорошо адаптируется к различным обстоятельствам и всегда добивается максимально возможных результатов, хотя многие другие в состоянии делать это только за рулём быстрых машин.
С Карлосом Сайнсом я работал в Формуле 3, он один из тех, кто проявляет дотошность и всегда вникает во все нюансы, стараясь прибавить ещё на десятую.
Если вернуться к Ландо, то в квалификациях он всегда выжимает из машины всё, умеет приспосабливаться к её реакциям или несовершенствам, и его особый дар проявляется, когда надо осваивать какие-то новые приёмы пилотирования. Я считаю, что это исключительный талант, который дополняет его природную скорость».
