Карьера Ники Лауды непохожа на другие. Два титула в середине 70-х, разделенные ужасным пожаром на Нюрбургринге, расставание с гонками на несколько лет и триумфальное возвращение, ознаменовавшееся еще одной победой в чемпионате. Гонщику есть, о чем вспомнить.
Считается, что в 1979 году Лауду довела буквально до белого каления низкая надежность моторов Alfa Romeo, которые стояли на машинах Brabham. Двигатели эти были достаточно мощными, но всего дважды в первой дюжине гонок довезли Ники до финиша. И в Монреале австриец не выдержал и хлопнул дверью прямо по ходу уик-энда. Его фраза «Я достаточно наездился по кругу» облетела тогда весь мир.
Примечательно, что гонщику не хватило совсем немного терпения, чтобы ситуация начала меняться к лучшему – у него уже был подписан новый, весьма выгодный с финансовой точки зрения контракт, а на этапе в Монреале команда вывела на трассу новую модель машины с мотором Ford Cosworth. «Они должны были построить для нас совершенно новый двигатель, - вспоминает 61-летний Лауда. – Я приехал в Монреаль, полный желания побороться, ведь двумя неделями раньше мы с боссом Brabham Берни Экклстоуном подписали новое соглашение, по которому мне причиталась большая сумма денег».
«Но когда я проснулся в пятницу и посмотрел в окно, там было темно и туманно. И мне совершенно не хотелось гоняться», - рассказывает пилот. Первая пятничная тренировка не смогла поднять ему настроение. «Я приехал на трассу и проехал два круга на новой машине. Помню, в голове мелькнула мысль: «Какого чёрта я вообще это делаю?». Я продолжал убеждать себя, что не надо делать глупости, что гонки – это моя работа, что у меня есть новый контракт и мне надо продолжать выступления. Я вернулся за руль, проехал еще три круга – и окончательно понял, что пришло время уходить», – делится воспоминаниями Ники Лауда.
Сразу после завершения сессии он встретился с Экклстоуном. «Я сказал ему, что покидаю спорт. Он оглядел меня, спросил, все ли со мной в порядке и не хочу ли я еще немного подумать над этим решением», - говорит трёхкратный чемпион мира. Но пилот ответил отрицательно. Берни, уже в те времена сугубо практичный человек, не стал спорить и лишь попросил Лауду оставить шлем и комбинезон – чтобы их мог использовать гонщик, найденный на замену. Экклстоун вскоре действительно отыскал такого в паддоке – аргентинца по имени Рикардо Суниньо.
После этого, как известно, Лауда сосредоточился на руководстве собственной авиакомпанией. «Но вскоре я заскучал по тому приливу адреналина, который возникает, когда ты управляешь на пределе возможностей мощной и быстрой машиной. У топ-пилотов такое желание возникает постоянно – думаю, все дело в том, что мы просто сделаны из другого теста, - говорит Ники. – Мы должны постоянно быть на пределе». И потому он решил вернуться, как почти три десятилетия спустя поступил и Михаэль Шумахер.
«На второй год после ухода из Ф1 я начал вновь смотреть гонки. А затем начались звонки – меня приглашали вновь сесть за руль. Рон Деннис набирал мой номер раз в два или три месяца и вежливо интересовался, не надумал ли я вернуться, - рассказывает Лауда. – И однажды я ответил ему «да». При этом надо сказать, у меня уже было очень хорошее предложение от другой команды. Но я поехал на тесты McLaren. А вечером того же дня мне позвонил Фрэнк Уильямс и спросил, не хочу ли я опробовать его машину – вот такое совпадение».
Но время не стояло на месте – и за время вынужденной паузы в выступлениях австрийца Формула 1 вырастила новое поколение пилотов. Один из них, Ален Прост, стал напарником Лауды и в итоге послужил главной причиной окончательного завершения Ники своей карьеры.
«С Простом все было иначе – он стал моим главным соперником, - рассказывает австриец. – Если бы он не оказался напарником в 1984-м и 85-м, я бы наверняка погонялся еще. Но я осознал, что он просто быстрее, особенно в квалификации, и мне не удается ничего с этим поделать. И если невысокий француз опережает меня на такой же машине – значит, я поступаю неверно, продолжая выступать…»
