В марте 2011-го Рубенс Баррикелло выйдет на старт своего 19-го чемпионата мира. Люди, интересующиеся историей Формулы 1, подсчитали, что бразильский ветеран принял участие в трети всех Гран При, которые проводились с 1950-го года.
«Рубенс давно выступает, и, по-моему, болельщики его любят, – как-то сказал Берни Экклстоун. – Он – символ спортивного долголетия, и приятно видеть, что он по-прежнему добивается успехов».
Похвала коммерческого босса Формулы 1 дорогого стоит. Баррикелло действительно весьма позитивный персонаж паддока, и к нему очень хорошо относятся и публика, и журналисты, и даже большинство соперников. В декабрьском номере F1 Racing опубликовано большое интервью с бразильцем, в котором он отвечает на вопросы, присланные болельщиками…
Вопрос: Когда состоялся ваш последний разговор с Айртоном Сенной?
Рубенс Баррикелло: Давно это было, поэтому уже и не вспомню. Думаю, это было в Японии, в 1994-м, накануне гонки в Аиде. В Токио мы вместе отправились в Диснейленд и там зашли в ресторан. Но сейчас, когда я начинаю об этом думать, мне кажется, что у нас должен был состояться разговор и в Имоле, потому что я видел фотографии, на которых мы запечатлены вместе. Но той встречи я не помню: тот уик-энд у меня просто стерся из памяти.
Вопрос: Как вы считаете, сейчас выступать в Формуле 1 труднее, чем во времена вашего дебюта в 1993-м году?
Рубенс Баррикелло: Вообще-то нет, хотя сейчас она стала другой. Тяговые характеристики двигателей совсем иные, а машины развивают более высокую прижимную силу. Кроме того, они стали безопаснее, крепче: например, очень хорошо, что стенки кокпита стали более высокими.
Вопрос: Если бы у вас был выбор: за какую команду вы бы предпочли провести свою последнюю гонку в Формуле 1 и на какой трассе?
Рубенс Баррикелло: Трудный вопрос. Я – гонщик Williams, поэтому должен сказать, что за Williams, ведь я всегда мечтал выступать в этой команде. А трасса должна быть Интерлагосом: очень люблю это место. Я вырос в тех краях, с этим автодромом связаны замечательные воспоминания, хотя до сих пор мне не удалось выиграть там ни одного Гран При.
Вопрос: Что означает шестиконечная звезда на вашем шлеме?
Рубенс Баррикелло: Она символизирует единство неба и земли, ведь все мы находимся как раз посередине…
Вопрос: Чем закончилась история с рулевым колесом, происшедшая в Монако весной? Сильно ли ругались тогда руководители команды, и какого цвета было лицо Патрика Хеда, когда вы вернулись в боксы?
Рубенс Баррикелло: Все думают, что мне досталось от Патрика, но это не так. Как только я попал в аварию, надо было поскорее выбираться из машины. Когда разбился Айртон Сенна, мы все хотели одного: только бы выбросил руль из машины, и я подумал именно об этом. Я выбросил руль не потому, что разнервничался или разозлился. Это был импульс: просто хотелось вылезти из машины.
Вопрос: Каким был самый пугающий момент, пережитый вами в Формуле 1?
Рубенс Баррикелло: Вероятно, ожидается, что я назову аварию в Имоле в 1994-м году, когда я выступал в Jordan? Это было самое серьезное происшествие, в которое я попал за время карьеры в Ф1, но должен признать, что я никогда не забуду гонку на Фудзи 2007-го года. Это было ужасно, и мне бы не хотелось ее повторения. Ехать на полном газу по старт-финишной прямой, и при этом вообще ничего не видеть – очень страшно. Это как два часа лететь на самолете в условиях густой облачности. Никто не знал, что делается на трассе, – очень неприятный опыт.
Вопрос: Что вы чувствовали, когда Михаэль Шумахер практически вытолкнул вас в отбойник во время Гран При Венгрии?
Рубенс Баррикелло: Не знаю. В этот момент я закрыл глаза.
Вопрос: Чем вы займетесь, когда закончите гоночную карьеру? Вам было бы интересно стать владельцем команды?
Рубенс Баррикелло: Абсолютно неинтересно! Обещаю, когда закончу карьеру в Формуле 1, я вернусь в Бразилию, и вы больше обо мне не услышите!
Вопрос: Как вам удается возвращаться в Бразилию после каждой гонки, и сколько времени вы проводите с семьей?
Рубенс Баррикелло: Я не возвращаюсь домой после каждой гонки. Иногда бываю в Сан-Паулу, но мне приходится проводить в Европе довольно много времени, но семья иногда приезжает ко мне в Монако. Таковы особенности этой работы, особенно в разгар европейской фазы сезона. Я рад, когда есть возможность общаться с детьми, хотя в день рожденья сына я был на гонке в Сингапуре, и мне не удалось с ним увидеться.
Вопрос: Вы провели более 300 Гран При. Сожалеете о чем-нибудь?
Рубенс Баррикелло: Нет. Надо мыслить позитивно: 300 Гран При – это серьезное достижение, и я рад, что поставил этот рекорд. И пока не собираюсь в отставку.
Вопрос: Если бы могли выбирать себе следующего напарника, кто бы им стал?
Рубенс Баррикелло: Не знаю. Это должен быть кто-то из моих друзей. Или, учитывая весь мой опыт, возможно, мне вообще не нужен напарник. И все-таки у меня почти не было проблем с напарниками. Было бы весело погоняться в одной команде с моими друзьями, такими, как Алонсо, Уэббер и Кубица.
Вопрос: Если бы вам пришлось отправиться на необитаемый остров, и у вас был бы выбор, кого взять с собой, Эдди Ирвайна или Михаэля Шумахера, кого бы вы предочли?
Рубенс Баррикелло: Знаете, я бы убил их обоих еще до того, как они успели обойти весь остров. Но, по крайней мере, Эдди, наверняка еще кого-нибудь с собой захватил бы, и нам было бы с кем общаться, так что, пожалуй, я выберу его.
Вопрос: Вам бы хотелось, чтобы ваши дети занимались автоспортом и выступали в Формуле 1?
Рубенс Баррикелло: Это зависит не от меня, а от них. Если они захотят стать гонщиками – отлично, но я поддержу их в любом деле, которым они пожелают заняться. Хочется лишь одного: чтобы они были счастливы, и чтобы в жизни придерживались правильных принципов. Пусть будут гонщиками – буду только рад. Но если выберут что-то другое – тоже не расстроюсь.
Вопрос: Выступление за Ferrari действительно можно считать вершиной всего, что можно добиться в Формуле 1, или все портит внутренняя политика, которой придерживается команда?
Рубенс Баррикелло: Быть гонщиком Ferrari – особый опыт. Шесть лет, которые я провел в Ferrari, были замечательными, и эта команда многое мне дала. Но говорить о политике трудно. Боюсь, я не смогу дать полный ответ на этот вопрос.
Вопрос: Предположим, сэр Фрэнк Уильямс в следующем году захочет пригласить Михаэля Шумахера. Вы останетесь в команде?
Рубенс Баррикелло: Конечно! Теперь это моя команда!
Вопрос: Вы сожалеете о комментариях в адрес Brawn GP, которые вы дали в 2009-м году во время Гран При Германии? Вас тогда чуть не уволили?
Рубенс Баррикелло: Вопрос об увольнении вообще не стоял. Я послал команде своего рода сигнал, и она очень хорошо его поняла. После этого я выиграл две гонки.
Вопрос: Кто ваш лучший друг в Формуле 1, и почему?
Рубенс Баррикелло: Я бы сказал, что это один из гонщиков. Бразильцы все время держатся и развлекаются вместе, но я дружу с Уэббером, с Феттелем, с Алонсо и с Лиуцци. Проще, наверное, спросить, с кем я не дружу! Если бы вы задали этот вопрос, я бы назвал пару человек, но у меня хорошие отношения с многими людьми из паддока.
Вопрос: Когда вы первый раз подписывали контракт с Ferrari, вам говорили, что вы будете гонщиком №2?
Рубенс Баррикелло: Нет, конечно! И в контракте об этом не было ни слова.
Вопрос: Как вы себя чувствовали сразу после того, как пружина, отлетевшая от вашей машины, стала причиной аварии Фелипе Массы накануне прошлогоднего Гран При Венгрии? Вам приходили мысли об отставке?
Рубенс Баррикелло: Нет. Некоторые думают, что я виноват в случившемся, но это не так. Не я ставил ту пружину на машину, – каким образом я мог быть виновником аварии? Потом я очень волновался за Фелипе, за его жизнь, но такое могло произойти с кем угодно, и я бы волновался не меньше…
Вопрос: Вы единственный гонщик, кому удалось опередить Стига из передачи Top Gear: что вы почувствовали, когда узнали, что он был «всего лишь» гонщиком Формулы 3?
Рубенс Баррикелло: Во-первых, Бен Коллинз выигрывал гонки в Формуле 3, а любого, кому это удавалось, можно считать очень способным пилотом. Во-вторых, он накрутил тысячи кругов по тестовой трассе Top Gear на машине, подобной той, на которой пришлось ехать мне. Неудивительно, что он может пройти ее очень быстро. Даже Льюис Хэмилтон, к которому я отношусь с большим уважением, не смог его одолеть. У меня была возможность проехать только семь кругов, так что я очень горжусь, что смог победить Стига.
Вопрос: Известно, что вы были одним из последних гонщиков, кто продолжал нажимать на педаль тормоза правой ногой. Вы до сих пор это делаете, или конфигурация педального тоннеля уже не позволяет так тормозить? Но, самое главное, какой прием позволяет добиваться более высоких результатов?
Рубенс Баррикелло: По-моему, при торможении правой ногой, безусловно, можно проехать быстрее. Это стиль, к которому я привык с юности. Предпочитаю тормозить на прямых, и потом входить в поворот, – торможение правой вполне для этого подходит. Левой ногой я нажимаю на педаль в тех поворотах, когда мне приходится одновременно и тормозить, и поворачивать. Педальный туннель в современных машинах устроен так, что тормозить правой непросто, и в Williams он, конечно, тесноват. Но у меня не такой уж большой размер ноги, так что мне удается приспособиться.