Жером Столл, президент Renault Sport F1, на презентации новой раскраски машины R.S.16 в Мельбурне рассказал о целях, которые преследует французский концерн, вернувшись в Формулу 1 с заводской командой.
Вопрос: Можете рассказать, как принималось решение о приобретении команды, и почему этот процесс занял так много времени? О возможной сделке заговорили ещё летом, но в итоге она была заключена только в декабре…
Жером Столл: Если честно, последнее слово оставалось за Карлосом Гоном, президентом концерна Renault, и решение не принималось до тех пор, пока он не убедился, что у нас есть всё необходимое, чтобы реализовать этот проект на высоком уровне и сделать его прибыльным. Фактически, оно было принято буквально в последний момент, когда мы ещё могли собрать всех акционеров команды…
Вопрос: Вы имеете в виду, владельцев фонда Genii? Жерара Лопеса?
Жером Столл: Да, речь о фонде Genii Capital, о Лопесе, но не только, ещё и о компании Gravity Sports. Разумеется, также в этом процессе принимали участие FOM, Берни Экклстоун, но это всё внешние факторы, а были ещё и внутренние. Это было не просто решение о приобретении команды Формулы 1, оно касалось всего концерна Renault, поэтому официальное объявление об этом 3 февраля сделал лично Карлос Гон.
Вопрос: Каких целей стремится достичь Renault, возвращаясь в Формулу 1 с заводской командой, если говорить о разных аспектах этого проекта? Понятно, что это и технологии, и маркетинг, и прямые продажи автомобилей, и квалифицированные инженерные кадры…
Жером Столл: Да, нас интересуют все эти аспекты, а причина, по которой мы должны были как-то определиться, проста: марка Renault никогда не уходила из Формулы 1, но в последние годы мы были только поставщиками двигателей, и это самая незавидная позиция в гоночном бизнесе. Если вы проигрываете – на вас вся ответственность, если выигрываете – о вас никто не говорит. В той ситуации было два варианта – уходить из Формулы 1 или возвращаться с заводской командой.
Мы всё взвесили, и стало понятно, что оставаться просто поставщиком двигателей не было смысла. Оказалось, что за те же самые деньги можно стать командой Формулы 1 и получить маркетинговую отдачу, не сравнимую с той, что даёт роль поставщика двигателей. Все элементарно: когда мы делали официальное заявление о возвращении Renault в чемпионат, на церемонию собралось 250 журналистов. А если бы мы просто представляли новый двигатель, не пришёл бы никто!
Команда всегда на виду, о команде всегда говорят, а бренд Renault – один из лучших в своём классе.
Вопрос: Главная задача Renault – продавать автомобили, но можно ли считать автоспорт эффективной маркетинговой платформой? Ведь какие-то крупные автоконцерны вообще не участвуют в Формуле 1, например, Volkswagen и General Motors, какие-то из неё ушли, не добившись успехов – Toyota, Honda; компания Ford тоже свернула свои спортивные программы…
Жером Столл: Перед Renault стоит задача повысить узнаваемость бренда в развивающихся странах, на новых рынках, куда мы сейчас приходим. Вопрос, как этого добиться? Существуют разные возможности – можно стать спонсором футбольной команды, команды по крикету и т.д. Но у Renault – огромное историческое наследие в Формуле 1, и гонки гораздо ближе к нашей основной деятельности, чем футбол. В компании Infiniti, а это премиальный бренд концерна Renault-Nissan, было решено, что для них лучше участвовать в автоспорте, чем в футболе, и это тоже одна из причин, по которой мы решили вернуться в Ф1 с заводской командой. Если бы мы, преследуя ту же цель, стремясь повысить узнаваемость наших брендов развивали активность в других областях, нам бы это обошлось намного дороже.
Вопрос: Renault не входит в Стратегическую группу, хотя вам предстоит инвестировать в команду очень серьёзные средства. Как вы относитесь к этой ситуации, ведь по сути вы не можете влиять на решения, которые принимаются в Формуле 1?
Жером Столл: Прежде всего, мы должны вернуть себе ту репутацию, которая была у нас в Формуле 1 в прошлом, это обязательная программа. После этого мы сможем более активно влиять на процесс принятия решений и получать более ощутимые преимущества. Но, как известно, у Renault очень тесные связи с концерном Daimler, с Mercedes – такой курс взят Карлосом Гоном, и за счёт этого, я думаю, мы уже сейчас будем иметь определённое влияние.