– Что происходит на свете? – А просто зима
– Просто зима, полагаете вы? – Полагаю…
…
– Что же из этого следует?…
«Диалог у новогодней ёлки»
Ю.Левитанский
Есть на планете странные места, где когда-то кипела гоночная жизнь, ревели моторы, дымилась и визжала резина, в воздухе висели густые ароматы бензина и моторного масла, пахло перегретыми тормозами и выхлопными газами, которые для одних – лишь загрязнение атмосферы, для других – едва ли не самый изысканный парфюм. Но теперь всё это в прошлом… В общем, наверное, вы поняли, что речь о старых заброшенных трассах, ныне пришедших в упадок и постепенно разрушающихся, но это не значит, что там вообще не происходит ничего интересного.
Рассказывают, что где-то в Европе, примерно между 37-й и 52-й параллелями, есть некий автодром, давно забытый Богом и людьми, однако место это особенное, его облюбовали гоночные тени, духи и призраки, чьё время уже прошло, вот только они никак не могут угомониться. Обычно они колобродят по всем континентам, незримо мигрируя вслед за автоспортивным сообществом, но в определённые дни, точнее, ночи, в том числе, под Новый год, собираются в этом старом паддоке, по-своему украшают ёлку (для теней прошлого это проще простого), следуют каким-то своим ритуалам и ведут неспешные беседы.
Наша история могла бы произойти именно там, насчёт датировки возможны расхождения, но как-то непохоже, что это какая-то древняя легенда – скорее всего, всё это было в наше время.
…Европейская зима, как это часто бывает в последние годы, в очередной раз оказалась совершенно неубедительной, не было ни снежинки, так что классическая песенка про White Christmas, доносившаяся буквально отовсюду, звучала просто как издёвка. Сгущались сумерки, все нормальные люди давно завершили свои труды, разошлись и разъехались по домам, запарковали машины и уже пригубили кто глинтвейну, кто шампанского.
Ближе к полуночи, когда округа окончательно опустела, в паддоке заброшенного автодрома произошло нечто необычное. Если бы кто-то случайно проходил мимо, он бы чрезвычайно изумился: казалось бы, ещё мгновение назад между обветшалыми постройками, в которых до сих пор угадывалось их былое гоночное предназначение, гулял один лишь стылый декабрьский ветер – и вдруг откуда ни возьмись появилась… ёлка, а на ней зажглись огоньки!
Понятно, что кругом не было ни души, как и предполагает закон жанра, хотя многие готовы были бы дорого заплатить за то, чтобы увидеть и услышать, что происходило дальше.
Вокруг ёлки в темноте бесснежной ночи забрезжили, беззвучно заколыхались, захороводили неясные бесплотные силуэты, словно следуя общему темпоритму. Движения их казались по-своему упорядоченными, и если фоном к этому действу пустить что-то вроде григовской «В пещере горного короля», это бы могло вполне органично дополнить общую картину. Хотя к норвежским, впрочем, как и любым другим троллям эти… скажем так, объекты, никакого отношения не имели.
Любой, кто хотя бы в общем виде знаком с техникой Формулы 1, мог бы с изрядным изумлением угадать в этих силуэтах нечто, напоминающее элементы гибридной силовой установки, гоночной трансмиссии или утратившие былую форму вследствие износа и беспощадной эксплуатации шины Pirelli всех градаций жёсткости. Но были там и призраки чего-то явно более древнего, например, дух старого атмосферного V8, к которому остальные уважительно обращались не иначе как «мистер Косуорт», или вконец разлохмаченная шина Michelin, на которой с трудом, но всё-таки можно было различить остатки маркировки: USA GP 2005.
В общем, «публика» была примерно такая, и каждая из этих теней прошлого могла бы рассказать свою историю, которая украсила бы первую полосу любого гоночного издания. Но, разумеется, зафиксировать воспоминания призраков просто некому, ибо простых смертных, как вы понимаете, на такие сходки не приглашают.
Сколько продолжались призрачные танцы вокруг тоже вполне нематериальной, но не то чтобы невидимой ёлочки, сказать сложно. Но в тот момент, когда по Гринвичу наступила полночь, грянула неслышная кода, силуэты замерли в картинных позах – если у силуэтов вообще может быть поза – после чего как-то сразу расслабились, беспорядочно заколебались и как бы расселись, окружив свою лесную красавицу, которую следовало бы отнести к разряду хвойных деревьев, если бы у неё была хвоя.
– Какая ночь, а? Вы заметили, мистер Косуорт, какие сегодня звёзды? – раздался чей-то неровный голос. Чувствовалось, что говоривший ещё не успел отойти от плясок.
– Звёзды как звёзды, – проскрежетало в ответ.
– Подрастеряли вы былую романтику, старина! Новый год всё-таки, хочется какого-то эдакого настроения, чего-то необычного, волшебного, что ли… – протянул первый.
– Вам что, Ломаный МГУХ, даже в вашем нынешнем состоянии всё ещё не хватает необычного? – саркастически усмехнулся мистер Косуорт. – Не о том вы думаете. Взять, скажем, меня. Лет мне уже ого-го сколько, но я до сих пор не теряю боевого настроя, стараюсь поддерживать форму, я всегда целеустремлён и сосредоточен, готов хоть сейчас снова выйти на старт. Помню, вот на этой самой трассе как-то рванул с поула, в первом повороте мы оттеснили всех, а там только меня и видели. Эх, были времена… И сейчас мне хочется не на звёзды пялиться, а вновь устремить взор в направлении воооон того апекса…
– Апекс-шмапекс, – передразнил тот, кого назвали Ломаным МГУХ-ом. – Что вы всё о работе да о работе, даже в Новогоднюю ночь. Впрочем, лично я бы тоже не прочь принять пинту-другую правильного гоночного масла, но не для того, чтобы рвануть со старта, как угорелый, в сторону первого поворота, а просто чтобы вштырило. Я своё отстартовал, благодарю покорно. Больше не вижу в этом никакого смысла. Да и вообще, мы, мотор-генераторы гибридной эры, отличаемся тонкой и сложной технологической организацией, требуем ухода и нежного обращения, не то что вы, атмосферники. Прошлый век, одни поршня с клапанами, да коленвал с вкладышами, и ничего боле!
Последнюю фразу Ломаный МГУХ нарочно произнёс как бы в старорежимном стиле, стараясь побольнее уязвить мистера Косуорта, не пожелавшего поддержать его лирическое состояние и устремлённость куда-то в бесконечность космоса, а не в сторону какого-то там поворота этой заброшенной трассы.
– Слыхали мы про эту вашу тонкую да нежную организацию, слыхали! Вы мне ещё про братьев ваших меньших из Honda расскажите, да про статистику отказов по итогам прошлого сезона не забудьте! – зашёлся скрипучим несмазанным смехом мистер Косуорт. И всё фантомное сообщество подхватило, заухало, заохало, залязгало, да так, что и без того зыбкие силуэты начали дрожать ещё сильнее и даже распадаться на отдельные составляющие.
– А вы меня Хондой не попрекайте! – сразу обиделся Ломаный МГУХ. – Напомню, если кто не в курсе, что лично я сделан в Евросоюзе и этим горжусь!
– Да-да, круговая порука, так что концов не найдёшь в этом вашем Евросоюзе, не поймёшь, кто за что отвечает, – не унимался мистер Косуорт. – То ли дело я – чисто английская разработка, хотя и прошлого века, да. Прав Берни, пора валить из этой семьи народов, я с ним полностью согласен. Так выпьем же за «Брексит!»
– Со сторонниками «Брексита» дискутировать не желаю! – с вызовом, окончательно обидевшись, выпалил Ломаный МГУХ.
Тем временем, с другой стороны ёлки образовалась любопытная группа собеседников, объединённых общими воспоминаниями: Лопнувшая Шина, Треснувший Диск и Стёртая Тормозная Колодка.
– Что вы мне говорите про рекордные скорости, коллега! Конечно, на сликах такой ширины, как в этом году, любой рекорд поставит! – с кем-то полемизировала Лопнувшая Шина. – А вы попробуйте, как в наше время, на резине с канавками прохватить по «старой кирпичнице» в Индианаполисе! Вот для этого действительно нужна отвага!
– Как же, как же, один тут прохватил в 2005 году на тренировке, до сих пор на отбойнике, небось, отметина осталась, – парировал из темноты Треснувший Диск.
– Гран При США 2005 года – особый случай, и вы это прекрасно знаете! – с видом уязвлённого достоинства ответила Лопнувшая Шина. Как будто у фантома может быть вид.
– Трасса в Инди чем была хороша? – о чём-то своём забубнила Стёртая Тормозная Колодка. – Чуть ли не полкруга, после 11-го поворота аж до первого тебя вообще почти не трогают, только ветер свистит, обдувает, обеспечивает эффективное охлаждение! Правда, потом на стадионной секции всю тебя истопчут, сил нет, немудрено было стереться. И вообще, не понимаю, о чём там думают эти господа из Liberty? Чего проще, забабахать ещё один чисто американский Гран При в Индианаполисе! Оркестры гремят, классные девчонки из группы чирлидинга вызывающе так выделываются, самолёты на бреющем проносятся – вот это шоу, вот это было круто!
– Ага, эти господа возьмут, да и вообще отменят всех грид-гёрлз. Из соображений политкорректности. Типа, время нынче такое. При Берни ничего подобного не было и быть не могло, – ядовито процедил Треснувший Диск.
– При Берни много чего не было, но ещё больше всего было, уж я-то знаю, насмотрелся на своём веку, – раздался из сумрака чей-то голос.
Все обернулись.
– Разрешите представиться: Старый Логотип, – произнёс незнакомец.
– То-то я гляжу, где-то я вас видел! – отозвался Треснувший Диск.
– Ещё бы, ведь я 23 года бессменно символизировал собой всё, что связано с Формулой 1, а теперь вот тоже списан на свалку истории. Мы, логотипы, живём, пока актуальны, а как только появляется смена, наш земной путь заканчивается, и вот я здесь, в вашей компании, у этой, знаете ли, ёлки. Эх… Впрочем, у вас тут любопытная тусовка собирается, как я погляжу, так что прошу любить и жаловать! Только не спрашивайте, как мне новый логотип, могу не сдержаться и наговорить лишнего…
Старый Логотип, хотя и пребывал не в самом праздничном настроении, оказался приятным собеседником. Его обступили призраки со стажем, завсегдатаи этого заброшенного паддока, которых очень интересовали свежие веяния в чемпионате, ведь вновь прибывший обладал самой последней информацией о том, чем живёт и дышит Формула 1, что затевают её новые хозяева, какие виды на будущий технический регламент, и был не прочь всем этим поделиться…
В общем, остаток новогодней ночи превратился в сеанс вопросов и ответов, все были увлечены дискуссией, поэтому даже не заметили, как начало светать, мрак стал понемногу рассеиваться, а силуэты, собравшиеся вокруг ёлки – таять, растворяться, пока не превратились в невидимок окончательно. А вскоре непостижимым образом бесследно исчезла и ёлка – на бугристом и потрескавшемся от времени асфальте паддока не осталось ни пенька, ни какой другой отметины, словно тут ничего не было вообще.
…Как раз в это время на высоте порядка 40 тысяч футов мёрзлое зимнее небо над заброшенным автодромом рассекал роскошный бизнес-джет, на борту которого под эксклюзивный брют Carbon и лобстеров вели деловую беседу высшие менеджеры Liberty Media. Новый год они встретили в полёте, хотя им было в общем-то не до праздников: их ждали великие дела, от предчувствия которых захватывало дух. Впрочем, может быть, просто шампанское было слишком холодным.
