- Нет слов, чтобы описать, как я счастлив, - говорил очень бледный Хаккинен 10 февраля на презентации McLaren, - я снова с командой, которая столько для меня сделала. Я здоров и с уверенностью смотрю в будущее. Пилотировать McLaren МР4/11 - истинное наслаждение! Я ничего не боюсь. И страшно благодарен всем тем, кто ждал моего возвращения, всем, кто так или иначе поддерживал меня в те нелегкие дни. Меня засыпали письмами, телеграммами, факсами. Я вдруг понял, какое громадное количество людей беспокоится обо мне! Во многом именно это вернуло мне силы, желание - и возможность - снова сесть за руль.
Вопрос: Трудно было восстанавливаться после аварии?
Мика Хаккинен: Труднее всего было сдерживать себя. Поначалу мне было запрещено даже быстро ходить, не то что бегать, но меня так и подмывало куда-нибудь нестись. А потому я сам себе приказывал, к примеру, взять стакан апельсинового сока и сесть к телевизору. Причем выбирал передачи поскучнее! - смеется Мика. - Честно сказать, я не представлял, как можно вернуть назад те десять килограммов боевого веса, которые я потерял. Точно знал только одно - если я что-то сделаю не так, профессор Уоткинс никогда не разрешит мне сесть в машину. А когда он сказал, что у меня все идет хорошо и где-то в конце января я смогу попробовать порулить, я... Я ему не поверил! Именно после этого мое выздоровление пошло невероятно быстро. Вы даже представить себе не можете, как это приятно - снова бегать! А раньше я бег терпеть не мог.
Вопрос: Какой след в вашей памяти оставила та авария?
Мика Хаккинен: Я очень часто вспоминаю ее и думаю о ней. Хочу понять: что же случилось? Разумеется, я несся вовсю - это же была квалификация! До поворота - длинная прямая, я переключаю скорости - со второй до шестой - и срываюсь... Пытаюсь вспомнить: что же было не так? Я ли сделал что-то неверно или были какие-то проблемы с машиной? Вроде нет... Я ничего не чувствовал! Помню, снизил скорость до пятой - и вошел в поворот. И только в этот момент ощутил проблемы с задним мостом. Теперь-то я знаю, что это был прокол! Я пытался удержать машину на трассе, понимал - если не сумею этого сделать, авария случится в очень опасном месте. Но на той скорости и в тех условиях это было невыполнимой задачей. Наверное, если бы я почуял что-то неладное еще на прямой, то аварии не случилось бы. Но...Все, как нарочно, сошлось в одно время в одном месте! И место было слишком неудачным! А вот саму аварию я не помню, хотя и много раз просматривал ее видеозапись. Следующий момент, который врезался в память: я сижу в машине и ничего не вижу. И еще - боль. Дикая боль! Я не могу двигаться, но все слышу и понимаю. Помню, сказал сам себе: расслабься, дай медикам делать свое дело. Понимал, правда, что травма тяжелая... Потом стало трудно дышать, и с каждым вздохом становилось все труднее. И снова боль - когда сделали трахеотомию. Проблемы с горлом есть и сейчас - иногда становится больно глотать, но это все ерунда !Следующее, что помню, - как я лежу на койке в госпитале - и лицо Сида. Он коснулся моих пальцев, потом попросил дать знать, понимаю ли я его. В палате были также Лиза Деннис (жена Рона) - она сидела на краю кровати и держала мои руки в своих - и сам Рон. Сид сказал: «Мика, тебе повезло». Я хотел как-то дать ему понять, что понимаю, что он говорит, и тут увидел Дидье Коттона, моего менеджера, который работал с Кеке Росбергом, и заговорил с ним по-английски - мы ведь всегда с ним говорим по-английски! Это получилось у меня естественно. И доказывало, что со мной все о'кей!
Вопрос: Простому человеку, не гонщику, трудно понять, как после всего случившегося можно снова хотеть сесть за руль...
Мика Хаккинен: (Улыбается.) Еще до того, как со мной случилась вся эта неприятность в Аделаиде, Герхард Бергер как-то рассказывал, что сразу после своего пожара в Имоле в 89-м он твердо решил никогда больше не приближаться к машине. Но прошло немного времени - и он уже ни о чем, кроме возвращения, думать не мог! Я теперь хорошо его понимаю. До этого в моей карьере не было аварий, и весь этот путь я прошел впервые. Первые дней десять было так тяжело - не помню, чтобы когда-либо в жизни мне еще было бы так же плохо! Все болело, противно было подумать, что нужно шевелиться, не то чтобы когда-нибудь сесть в машину! Потом медленно, очень медленно начала уходить боль. Я стал надеяться, что вместе с ней уйдут все проблемы. Чем тише становилась боль, чем лучше я себя чувствовал, тем чаще начинал думать - и уже не мог остановиться - о том, как я возвращаюсь в гонки! Я закрывал глаза и видел перед собой только одно - ГОНКИ.
Вопрос: Двумя неделями раньше Аделаиды, во время гонки на Сузуке-95, когда вы финишировали вторым, видимо, даже представить было невозможно, что впереди есть что-то, кроме скорого светлого будущего...
Мика Хаккинен: Даже смешно, но в Японии все шло как по маслу. Машина работала как часы, мотор - выше всяких похвал, команда ни разу не ошиблась, я чувствовал себя уверенно. Инженеры нашли несколько удачных вариантов настроек... Помню, как в Португалии на тестах Рон сказал - мы тогда пробовали новое шасси: «Иногда мы делаем два шага назад для того, чтобы сделать один вперед». Именно это в Японии и сработало!
Вопрос: Вы считаете Гран При Японии 95-го своей лучшей гонкой?
Мика Хаккинен: Лучшая гонка, надеюсь, все-таки впереди, но в 95-м это и в самом деле было так. На тот момент я даже считал ее лучшей гонкой за всю свою карьеру. Я наслаждался от старта и до финиша. Я был по-настоящему счастлив! Я ехал третьим за Алези, и Дэймон никак не мог меня обогнать! Я был так этому рад! Это ведь была не случайность, а результат громадной работы команды, проделанной в тот уик-энд. И какой результат!
Вопрос: А ведь накануне предыдущего этапа в Аиде вы оказались на операционном столе...
Мика Хаккинен: Да-да, я не забыл. И знаете, когда это случилось? В пятницу 13-го! Я уселся за ланч, как обычно, и вдруг почувствовал острейшие боли. Когда к вечеру они усилились, я решил, что тут что-то не так и поехал к врачу. В больнице немедленно определили, что у меня аппендицит. И не пустили домой - останься, говорят, мы тебя обследуем. А утром - готовься, мол, через три четверти часа у тебя операция. Была ужасная мысль - я пропускаю Аиду... Но с другой стороны, вдруг стала страшно приятной другая: Господи, я же остаюсь дома! Впрочем, когда ты таращишься в телевизор, будучи абсолютно здоровым, это не приносит удовольствия.
Вопрос: Не этот ли перерыв в гонках и тестах, пускай вынужденный, дал вам такой заряд энергии на Сузуке?
Мика Хаккинен: Может быть... Знаете, ведь 95-й был для нас не из легких. Мы что-то изменяли, тестировали, пробовали в гонках -это не срабатывало. Мы снова шли по тому же кругу - и снова не то... Когда ты стараешься изо всех сил, а ничего не получается, это заставляет рвать жилы. Ты постоянно находишься на грани срыва, которую так легко переступить... И вдруг - кольцо разорвано. Всего несколько дней - а ты уже совсем другой человек!
Вопрос: Определенно другой, ведь на Сузуке вы не только провели классную гонку, заняв второе место на подиуме, но и в квалификации боролись за место на первой линии стартового поля...
Мика Хаккинен: Это было такое захватывающее чувство! Но тем не менее - и это отнюдь не откровение - минувшим годом я страшно разочарован. И результатами команды, и своими лично. Именно поэтому психологически был сосредоточен на предстоящем. Это означает, что все, что я делал в прошлом году, было с прицелом на нынешний. Я тестировал мотор, работал с шасси и при этом все время думал: а вот в следующем году... Даже сражаясь за поул и место на подиуме в Японии, я все время думал так же! Кто-то, возможно, сочтет это кокетством, но - честно скажу - в тот момент год 95-й для меня уже закончился. Я не хотел больше жить днем сегодняшним, я хотел - и хочу - жить будущим!
Вопрос: Что ж, разочарование 95-м - действительно не сюрприз. Ведь минувший год - худший из всех для McLaren, начиная с 81-го, когда Рон Деннис появился в команде. Что, с вашей точки зрения, пошло не так?
Мика Хаккинен: Вы можете назвать еще одну топ-команду, которая бы за последние пять лет, как McLaren, поменяла пять моторов? В 91-м была Honda V10, в 92-м - она же, но V12, в 93-м - Ford V8, в 94-м - Peugeot V10, в 95-м - снова V10, но - Mercedes... Это означало, что каждую зиму необходимо было делать все новые и новые разработки в том, что касалось мотора. На развитие шасси, которое шло медленно, страшно медленно, просто не оставалось времени. Тесты выглядели примерно так: выезд с пит-лайн - и бесконечные проверки расхода топлива, масла, надежности, управляемости. Нужно предусмотреть такое количество мелочей, что на шасси не остается ни сил, ни времени. Лишь этой зимой, поскольку Mercedes остался с нами, а этот мотор уже хорошо изучен, команда с ним сработалась, приспособила под него шасси, получилась некоторая непрерывность в работе. Mercedes знаком с проблемами McLaren, и наоборот. И шасси, на котором сконцентрировали совсем чуть-чуть больше внимания, чем прежде, стало заметно лучше!
Вопрос: Насколько лучше?
Мика Хаккинен: Оно в отличие от предшественницы прекрасно сбалансировано. Но МР 4/11 - совершенно новая конструкция, и пока еще нельзя быть совершенно уверенным, все ли в ней сделано правильно. Исследования ведь не прекращаются никогда. Но даже если вдруг в первой гонке сезона выяснится, что в нашей новой машине что-то функционирует не совсем так, как нам хочется, я не занервничаю. Я уже точно знаю, что McLaren за неделю иногда делает то, на что у других - при тех же условиях -уходят месяцы!
Вопрос: Мика, вас считают очень рисковым гонщиком, приверженцем яркого атакующего стиля, в определенном смысле довольно техничным, но при этом отказывают вам в наличии необходимого количества технических знаний и навыков... Говорят даже, что, будучи столько лет единственным тест-пилотом «Макларена», именно вы - своей малой с инженерной точки зрения грамотностью - создали все сегодняшние проблемы... Неприятно слышать такое, разве нет?
Мика Хаккинен: (Агрессивно.) А я и не слушал таких разговоров! Думаю, что Рон всегда очень ясно дает понять, что не сомневается в моих способностях тест-пилота. Не думаю, что Рон призвал бы в свою команду гонщика, в чьих способностях не уверен. То же касается и инженеров McLaren - не думаю, что они стали бы меня слушать на брифингах так внимательно, если моя информация ни к черту не годится. Впрочем, на все эти нападки у меня теперь есть ответ: я стал очень опытен и технически довольно силен.
Вопрос: Но тем не менее присутствие в команде Алена Проста в ранге технического советника многими рассматривается как вотум недоверия своим боевым пилотам со стороны McLaren...
Мика Хаккинен: Мне плевать, кто там что по этому поводу думает или говорит! Лично я страшно доволен тем, что Ален теперь с нами: пока он накручивает тестовые километры, я могу со спокойной душой валяться где-нибудь на пляже возле теплого моря! А если серьезно, то его приход - большая удача для меня. И не только потому, что он - четырехкратный чемпион мира и невероятно быстр. Он так интеллигентен! Теперь мне есть, с кем себя сравнивать: всегда ведь хочется иметь в качестве эталона лучшего. Его работа на тестах просто феноменальна! Это я успел почувствовать еще зимой 94-го, когда он впервые сел в старый McLaren. Он сразу нашел кучу проблем, он держал, оказывается, в уме миллион самых разных деталей! Словом, он был изумителен, а я сконфужен... Люди тогда могли смеяться надо мной, но я-то, как и команда, не спал. Если честно, то моя карьера гонщика по-настоящему началась только в McLaren. Я ни о чем не жалею, хотя в некотором роде стал жертвой. Может, это слишком сильно сказано, но - пять новых моторов за пять лет...
Вопрос: Плюс ко всему чуть не каждый год -новый партнер... Как вы относились, к примеру, к Найджелу Мэнселлу?
Мика Хаккинен: Между нами все было нормально. Он очень агрессивный водитель, но в то же время делает это без напряжения. А вообще очень веселый, даже интересный парень. Это было очень профессиональное сотрудничество. Словом, я наслаждался.
Вопрос: Особенно когда набирали очки в зачет чемпионата, а бедный Мэнселл пытался поместиться в неудобном кокпите...
Мика Хаккинен: Зря смеетесь - кокпит и в самом деле был неудобный. Даже для меня. Что уж говорить о Найджеле, который и в плечах шире, и выше, и тяжелее меня. Но вообще его присутствие давало дополнительную - и весьма высокую - мотивацию. Если в этом поединке он выиграл бы у меня, мне пришлось бы искать новую работу...
Вопрос: Этот сезон вы встречаете с новым партнером, который по иронии судьбы в свое время закрыл путь тому же Мэнселлу в Williams... Речь о Дэвиде Култхарде. Не боитесь, что вам все-таки придется искать новую работу?
Мика Хаккинен: Дэвид - это свежая кровь для McLaren. Он еще довольно молодой гонщик, но уже получил громадный положительный опыт в Williams. По правде сказать, я его практически не знаю - на тестах мы работали вместе совсем немного, а раньше я кое-что слышал только о его выступлениях до Формулы 1.
Вопрос: Но у него в отличие от вас в послужном списке одна победа и один поул...
Мика Хаккинен: Мне кажется, дополнительный «заряд» в виде взрывного напарника необходим каждому гонщику. Иногда - в качестве кардинального средства - лучше даже, чтобы партнер был не просто быстр, а даже, возможно, быстрее тебя. Это придает дополнительную остроту восприятию происходящего и заставляет работать на пределе возможного... А вообще я иногда испытываю некоторое чувство сожаления. Дело в том, что в тот момент, когда в прошлом году на Сузуке я прицелился, чтобы атаковать Дэвида и пройти его, он умудрился вылететь! Такое удовольствие мне испортил...
Вопрос: Что же принесет, по вашим прогнозам, 96-й?
Мика Хаккинен: Работа, которую мы провели в минувшем году, знания, которые я накопил, - все это позволяет надеяться на более удачный сезон. Насколько удачный? Не знаю. Хотелось бы верить, что мы начнем побеждать - Рон так долго без побед жить не сможет!
Вопрос: Год назад в Монце вы были очень близки к победе, но она досталась Джонни Херберту...
Мика Хаккинен: Я бы не хотел победить таким образом. Лучше подожду еще немного. Не хочу, чтобы первая победа пришла ко мне по случаю или как результат чужого невезения!
