Льюис Хэмилтон одержал драматичную победу в Гран При Великобритании, финишировав фактически на трех колесах после того, как за два круга до клетчатого флага на его машине разрушилась передняя левая шина.
Льюис Хэмилтон: «До последних двух кругов гонки всё складывалось гладко, шины работали здорово. Я контролировал темп, Валттери атаковал заметно агрессивнее, и когда я услышал, что у него разрушилась шина, посмотрел на свои и подумал, что они в порядке, машина по-прежнему поворачивала без каких-либо сложностей. Мне казалось, что всё в норме, но за два круга до финиша шины стали резко терять эффективность, а затем при выходе на прямую передняя левая начала разрушаться. Я заметил, как она потеряла форму, и у меня сердце ушло в пятки!
Я опасался, что на торможении шину просто разорвёт – вы видели, она готова была слететь с диска! Я старался пилотировать аккуратно и хоть как-то держать скорость. Шину могло сорвать с диска, она могла разрушить переднее антикрыло – я молился, чтобы этого не случилось, и притом старался ехать не слишком медленно. Я с огромным трудом проехал последние два поворота, но мы всё-таки выиграли эту гонку! Спасибо команде, но, возможно, нам всё-таки следовало провести пит-стоп, когда обнаружились сложности с шинами!
Наверное, вас это удивит, но в той ситуации я оставался спокоен. Мой инженер, Петер Боннингтон, сообщал мне отрыв от Макса, преимущество стремительно таяло, а я думал лишь о том, сколько еще ехать до конца круга. В скоростной связке Maggotts-Becketts машина поворачивала довольно неплохо, я добрался до пятнадцатого поворота, и вот там стало по-настоящему трудно.
Я слышал, как от девятнадцати секунд осталось только десять, начал разгон на выходе из пятнадцатого поворота, и в тот момент шину заблокировало. Возникла сильнейшая недостаточная поворачиваемость, в наушниках звучало: «Девять, восемь, семь…», и я думал: «Давай, разгоняйся, поворачивай!» Мне не приходилось сталкиваться с чем-то подобным на последнем круге, моё сердце почти остановилось – наверное поэтому я был так спокоен!»
