Гоночным болельщикам со стажем имя Андрея Ларинина говорит о многом. В своё время его страсть к автоспорту передалась младшему брату Илье, ныне судье первой категории, лицензированному Российской автомобильной федерацией. У Ильи Ларинина довольно богатый опыт работы в качестве руководителя гонки на картинговых соревнованиях в Санкт-Петербурге и Карелии, благодаря чему он был зачислен в судейский корпус первого Гран При России.
F1News.Ru попросил его поделиться впечатлениями о сочинском уик-энде и рассказать о том, как воспринималась историческая гонка с одного из маршальских постов.
Вопрос: Как вообще пришло решение поработать в качестве маршала на сочинской гонке Формулы 1? Вы уже несколько лет занимаетесь судейством картинговых соревнований регионального уровня, и тут представилась уникальная возможность получить новый опыт?
Илья Ларинин: Решение принималось так: я знал, что РАФ будет набирать волонтеров, но, честно говоря, первоначально думал, что поедет основной состав маршалов того же Moscow Raceway, люди с других российских трасс, т.е. уже готовые трек-маршалы, ведь у меня вообще не было опыта работы на кольцевых гонках. Все-таки картинг – это гораздо проще. Так что я свою заявку отправил далеко не сразу, а уже под конец срока подачи: всё думал, ехать или не ехать? Надо мне это или нет? В итоге поехал, прошел отбор, и началась подготовка.
Оказалось, что в судейском корпусе в Сочи много новых людей, хотя все они, насколько я знаю, были лицензированные судьи, работавшие и в ралли, и в картинге, и на трековых гонках. Т.е. люди, знающие, что такое автоспорт. Случайных не было, и, наверное, это правильно.
Вопрос: По общему мнению, дебютный Гран При России прошел на высоком уровне, организовано все было отлично, в том числе не было претензий к работе судейского корпуса. В какой мере это соответствует действительности на взгляд человека, который находился внутри ситуации?
Илья Ларинин: Думаю, мы справились, и претензий к нам действительно не было. Хотя в процессе подготовки, конечно, случались ошибки и какие-то недочеты. Если вернуться к сентябрьской тестовой гонке российского кольцевого чемпионата, проходившей на Сочи Автодроме, то первый день был вообще каким-то сумасшествием, когда буквально всё валилось из рук, и организаторы схватились за голову: что делать? В основном трудности были с эвакуацией и с восстановлением трассы после аварий. Но уже на следующий день всё вдруг заработало – просто собрались в кучу!
На Гран При в первый день тоже не всё было гладко, ведь надо вкатиться в работу. Но это были лишь отдельные мелочи, не настолько критичные, чтобы можно было опасаться за дальнейшее развитие событий. Начиная с пятницы всё шло по плану, и нештатных ситуаций не было.
Вопрос: В какой конкретно точке трассы вы находились, и что там происходило?
Илья Ларинин: Мой пост находился между 9-м и 10-м поворотами, это дальняя часть трассы, и в принципе там ничего особенного не происходило. За три дня у нас только две машины остановились по причине поломки – и всё. Причем, в младших сериях. А Формула 1 просто промчалась мимо. По уровню эмоций всё было ровно, не было такого восторга, что вот я на Формуле 1, сбылась мечта всей жизни – ничего подобного. Просто работа.
Вопрос: Хотя вы были на работе, но всё равно, наверное, как-то эмоционально реагировали на события на трассе?
Илья Ларинин: Конечно. Самым напряженным днем оказалась пятница, потому что всё только начиналось, и хотя какие-то ошибки еще допустимы, но расслабляться было нельзя. Например, висят у нас таблицы, где вся информация: машина, цвет камеры на ней, пилот. Всё это надо, естественно, держать в голове, и за две-три секунды, когда машина пролетает мимо, мы должны её идентифицировать, и если с ней вдруг что-то случается, правильно доложить. Хотя всё это по внутреннему телевидению трассы показывается, и дирекция гонки всё видит, но всё равно мы - глаза, уши, руки руководителя гонки.
Конечно, была определенная сложность, ведь хотя ты смотришь Формулу 1 по ТВ и всех гонщиков вроде бы знаешь, но тут – новая ситуация, новые ощущения, поэтому сходу определить, кто едет, получалось не сразу. С младшими сериями проще – там на машинах довольно крупно номер написан на торцевых пластинах заднего крыла. Но в Формуле 1 по номерам ориентироваться было невозможно, их не видно, и нам была дана рекомендация смотреть на цвет камеры. Машина проносится мимо примерно за две секунды, к тому же, приходится смотреть против солнца – тут определённые сложности были. Поначалу путали McLaren и Sauber – их машины кажутся одинаково чёрными.
Так что в пятницу мы тренировались, и пришлось немножко понервничать. А в субботу как-то всё уже нормально поехало. Хотя напряжение оставалось, ведь участники младших серий всё-таки гоняются очень активно. В воскресенье уже шла нормальная работа, напряга не было, нервы успокоились.
Вопрос: Насколько можно понять, это же вообще редкая ситуация, когда организаторы Гран При с самого начала решили обойтись практически только собственными силами при формировании судейского корпуса и не приглашать зарубежных специалистов. Насколько это решение оказалось оправданным?
Илья Ларинин: Конечно, это удивительно, и в мировой практике Формулы 1 такого не было, потому что обычно судейская и маршальская бригады для страны, впервые проводящей гонку, в основном формируется из опытных иностранных профи. Но Российская автомобильная федерация решила, что обойдемся своими силами. Естественно, нужно было у кого-то учиться, был подписан договор с австралийцами [с Конфедерацией авто-мотоспорта Австралии], они проводили обучение, но даже по ходу учебы было понятно, что мы должны справиться. Справились.
Конечно, австралийские специалисты принимали участие в проведении гонки, но в роли консультантов. Они не вмешивались, когда все шло в штатном режиме, но если видели какие-то недочеты в работе с флагами, или были какие-то моменты, связанные с эвакуацией, то подходили и советовали, как сделать лучше. Не «как надо», а именно как лучше.
Вопрос: На Сочи Автодроме барьеры рядом с трассой, поворотов много, и как мы видели по молодежным сериям, происшествия вполне возможны. Это вносило какую-то особую нервозность?
Илья Ларинин: Думаю, да, потому что работать в бетонном желобе – опасно. Когда маршал выбегает на трассу, то понимаешь, что произойти может всё, что угодно. Когда автомобиль безопасности ведет за собой пелотон, он же не плетется, а едет «газ в пол». Ведь даже со стороны водителя сейфти-кара ошибки могут быть, или из пелотона кто-то может «вывалиться» и наломать дров... Может быть все, что угодно – это гонки.
Вопрос: Все помнят, что Гран При прошел довольно ровно, но в гонках молодежных серий мы видели довольно яркие происшествия, когда маршалам пришлось вмешиваться. На вашу долю выпало что-то такое?
Илья Ларинин: У нас был только один момент, когда во время субботней гонки GP2 в зоне нашего поста остановилась машина с заглохшим двигателем. Пришлось вмешиваться, причем мы успели показать желтый флаг и начать им работать, и тут же пошёл автомобиль безопасности – мы увидели это на электронном табло. Поскольку табло включает дирекция гонки, то мы, не дожидаясь команды, соответственно, работаем уже с табличкой Safety Car. Как только люди выходят на трассу в зоне нашей ответственности, работаем уже двойными желтыми флагами – всё в соответствии с правилами.
Эвакуация заняла три круга, причем заглохшую машину пришлось толкать до нашего поста порядка 200 метров. Это много, хотя она остановилась перед 10-м поворотом, и там до разрыва в ограждении было метров тридцать. Я потом спросил, почему так нужно было действовать? Ответ простой: руководство гонки очень не любит, когда машина пересекает трассу. И в данной ситуации мы получили команду действовать именно так.
Вопрос: Все помнят, каким драматичным происшествием закончился Гран При Японии буквально за неделю до сочинской гонки, что, безусловно, сказалось на общей атмосфере уик-энда. Но если говорить о вашей работе: был какой-то дополнительный инструктаж, организаторы хотели на что-то обратить отдельное внимание?
Илья Ларинин: Нет. Нам просто напомнили, что мы работаем впервые и не должны допускать ошибок. Опять же, надо понимать, что сочинская трасса – бетонный желоб, и с этим связаны определенные неудобства и риски. Но никакого дополнительного инструктажа не было, работа просто шла в штатном режиме. Однако нас просили, прежде всего, обратить внимание на собственную безопасность и действовать осмотрительно.
Вопрос: Вам пришлось в довольно жаркую погоду много часов провести на трассе – понятно, что это сопряжено с серьёзными физическими и нервными нагрузками. Насколько тяжело было всё это выдержать?
Илья Ларинин: Тяжело, если ты вдруг попадаешь в такую ситуацию и к ней не готов. Но мы готовились заранее и прекрасно понимали, что нас ждёт, что придётся работать и в дождь, и в жару – а на тебе несгораемый комбинезон с хорошей подкладкой, который отлично держит тепло. Стоять приходилось по 12 часов, расслабляться можно было только на какие-то минуты.
За час до начала любого спортивного движения мы должны быть на трассе в полной боевой готовности, следовательно, в 8 утра мы уже работаем. А заканчивается всё уже после шести вечера: прошёл последний заезд, проехал автомобиль безопасности, и если не надо приводить в порядок трассу и составлять отчёты, то звучит команда «отбой».
Вопрос: Что оказалось самым сложным? Были ли какие-то неожиданности?
Илья Ларинин: Во-первых, работа на ногах сама по себе достаточно тяжёлая, особенно если у тебя к этому нет привычки. Почему-то организаторы решили, что нам не положены стулья, хотя надо бы, чтобы маршал мог хотя бы присесть, ведь есть же перерывы между заездами. Во-вторых, конструкция будки, которая находится на маршальском посту, такова, что там стальной рифлёный пол, и это чувствовалось даже через подошвы кроссовок – ноги начали болеть уже после первого дня работы.
Кроме того, было много жалоб на качество питания на трассе, хотя организаторы уверяли, что всё было свежее, однако гастрономические пристрастия разные, и сухпаёк не всем пришёлся по вкусу, хотя в гостиницах, конечно, кормили отлично. Но, с другой стороны, идёшь работать – будь готов к тому, что придётся стойко переносить все тяготы и лишения судейской жизни, как в армии. (смеётся)
Вопрос: До следующего Гран При России ещё целый год, но организаторы говорят, что подготовка к нему уже фактически началась. Если будет возможность, поедете в Сочи ещё раз?
Илья Ларинин: (пауза) Пока я ещё от этого не отошёл, до сих пор чувствуется накопившаяся усталость – ноги до сих пор болят! (смеётся) Но, наверное, да. Почему бы и нет? Вообще я шёл на это сознательно, чтобы получить дополнительный опыт, причём, опыт очень хороший. После самых первых семинаров и тренингов РАФ по подготовке к Гран При я своих маршалов на картинговых соревнованиях настраивал таким образом, чтобы они уже действовали по кольцевым правилам – это здорово помогает. Причем, там и радиообмен, и работа флагами, и так далее. Всё это вполне применимо и на той работе, которой я занимаюсь, когда руковожу гонками в картинге.
Вопрос: Т.е. вы такой Чарли Уайтинг – только местного масштаба?
Илья Ларинин: Можно и так сказать! (смеётся)
Вопрос: А с настоящим Чарли Уайтингом довелось встречаться?
Илья Ларинин: Да, когда проходила инспекция трассы, он проехал мимо и помахал нам рукой. Мы ему тоже показали «окей», вот так и пересекались! (смеётся)
В воскресенье на утреннем брифинге для всех служб Сергей Шурхно, российский руководитель гонки, сообщил: «У нас есть одна очень большая проблема. Мы взяли очень высокую планку, её придется удержать!» Затем на брифинге появился Херби Блаш, заместитель Уайтинга, передал нам от него пожелания успешной работы и сказал, что всё, что происходит на трассе, настолько здорово выглядит, что руководство Формулы 1 приятно удивлено нашей работой.
