В одном интервью пять с лишним лет назад Дженсон Баттон признался: «Не люблю, когда ситуацию контролирую не я, например, когда я пассажир в машине или в самолете. Мне это не нравится, поскольку я не знаю, что происходит. Люблю быть хозяином положения».
Вообще-то, неплохая черта - из джентльменского набора, свойственного чемпионам. Вот только если бы что-то подобное сказал Михаэль Шумахер, да еще в те годы, когда был на пике славы, в это можно было бы поверить безоговорочно. Но сколь убедительно сия сентенция звучит в устах Баттона? (Нет, разумеется, в душе можно сколько угодно не любить ситуации, когда ты оказываешься неким инструментом в чьих-то руках, когда тобой крутят менеджеры, когда приходится подчиняться воле руководителей команд и согласно кивать даже тогда, когда все твое естество восстает против их диктата).
Да и всегда ли Дженсону удается следовать этому принципу? Интересный вопрос, между прочим…
Спросите экспертов о стиле пилотирования, который Баттон исповедует на трассе, и они скажут, что нет гонщика с более элегантными и плавными повадками. Он обращается с техникой предельно аккуратно, но, как показала вся его карьера, не способен творить чудеса. Если машина хороша – Баттон неудержимо быстр, и доказательство тому – минувший сезон. А еще можно вспомнить дебютный год за рулем Williams FW22, после которого британская пресса не скупилась на похвалы в адрес молодого гонщика, называя его чуть ли не новым Сенной. Но за рулем проблемных машин ему редко удавалось показать что-то выдающееся: в качестве убедительных примеров подойдут его второй сезон в Формуле 1, когда Баттон выступал в Benetton, или, например, 2008-й год, когда он оказался на последней строчке списка гонщиков, набравших очки.
За пределами трассы Дженсон – само обаяние. Он подчеркнуто вежлив и приветлив, любит быть в центре внимания, а когда ему – по понятным причинам – приходится вести себя чересчур политкорректно, общаясь с прессой, за его профессиональной и подчас вынужденной сдержанностью чувствуется и эмоциональность, и некоторая недосказанность; он словно дает понять, что без протокола был бы более откровенен, но… Зато после финиша Гран При Бразилии, когда Баттон распевал во все горло We Are The Champions и долго не мог успокоиться, без конца повторяя «Я чемпион мира! Я чемпион мира!», он точно был самим собой, в этом нет нужды сомневаться.
Болельщики команды Brawn GP, – а за минувшие девять месяцев эта удивительная команда не могла не завоевать внимание и любовь какой-то части публики – надо полагать, насторожились, узнав о недавнем визите Баттона и его менеджера Ричарда Годдарда на базу McLaren в Уокинге, где их принимал глава команды Мартин Уитмарш. Известно, что гранды Формулы 1 уровня McLaren или Ferrari готовы на многое, лишь бы заполучить тех гонщиков, кто их интересует: деньги решают все. При этом уже несколько недель тянутся переговоры между Баттоном и Brawn GP: свежеиспеченный чемпион требует повышения гонораров – в конце концов, имеет право, ведь сегодня он лучший в мире! Но Росс Браун и другие руководители команды из Брэкли, как будто, не спешат принимать условия Дженсона – вероятно, у них каждый миллион фунтов стерлингов на счету, и лишних денег просто нет. С другой стороны, когда у команды такая машина, многие, наверняка, готовы выступать в ней и бесплатно – лишь бы выигрывать гонки. Тем более, вот-вот будет официально объявлено о переходе Brawn GP под крыло Mercedes-Benz, и команда фактически станет заводской. Словом, открываются более чем интересные перспективы.
Что делает Баттон в этой ситуации? Едет в Уокинг, как бы на переговоры: мол, есть и другие команды, где меня ценят больше. В принципе, нормальный чемпионский жест – это бизнес, ничего личного. То, что в Brawn GP в него верили, считали «в доску своим» (как никак, Дженсон «прописался» в Брэкли еще в 2003-м году) и сделали все, чтобы сбылась его мечта о титуле, предоставив великолепную машину, – все осталось в прошлом. Сейчас, когда сезон закончился, все трофеи разыграны, а очки распределены, приоритеты уже иные.
И вот тут уместно вспомнить события, датированные летом 2004-го, когда Дженсон Баттон, тогда еще вовсе никакой не чемпион, а просто талантливый, подающий надежды гонщик, уже однажды пытался сбежать из команды, которая две реинкарнации назад называлась B.A.R.
Эта история стала, наверное, скандалом года и дорого обошлась Баттону. Если коротко, то дело было так: тогдашний менеджер Дженсона, Джон Байфилд, посреди сезона заявил Фрэнку Уильямсу, что B.A.R не выполнила условий контракта с его подопечным, следовательно, в 2005-м он может перейти в Williams. Сэр Фрэнк, еще с 2000-го высоко ценивший Баттона (что, впрочем, не помешало ему поменять перспективного молодого британца на Хуана Пабло Монтойю), быстро согласился с предложением Байфилда, однако глава B.A.R Дэвид Ричардс не собирался отпускать своего гонщика.
Спор двух команд решила специально созванная Комиссия FIA по соблюдению контрактных обязательств, на которой Ричардс и юристы B.A.R доказали свою правоту, и Баттону пришлось остаться. На его репутации появилось пятнышко, его стали считать возмутителем спокойствия, способным на непредсказуемые и не вполне корректные поступки. Кстати, когда Williams неожиданно для всех поспешно объявила о контракте с Баттоном, Ричардс, естественно, пытался с ним связаться и услышать какие-то объяснения, но Дженсон несколько дней просто не брал трубку. Говорят, Баттон недолюбливал своего босса, что отчасти предопределило дальнейшую судьбу этого, безусловно, опытнейшего и очень эффективного менеджера: в конце 2004-го года новым хозяином B.A.R стал автоконцерн Honda Motor, и от услуг Ричардса было решено отказаться, хотя именно при нем команда добилась наибольшего успеха.
По слухам, Дженсон отомстил Ричардсу, что-то там наговорив людям из Honda, и те решили от греха подальше избавиться от излишне волевого руководителя, который не может найти общий язык с гонщиками. Помните слова Баттона о том, что он любит быть хозяином положения?
После скандальной истории с неудавшимся переходом в Williams Баттон расстался с менеджером, Джоном Байфилдом, и с тех пор его делами заправляет вышеупомянутый Ричард Годдард, вместе с которым в прошлый четверг он нанес демонстративный визит в McLaren.
(Кстати, любопытная деталь, хотя и не имеющая прямого отношения к повествованию: компаньоном оскандалившегося Байфилда в фирме Essentially Sport, занимавшейся карьерой Баттона, был предприниматель Рассел Кинг, человек с сомнительной репутацией, не раз попадавший в поле зрения правоохранительных органов Великобритании. Это тот самый Рассел Кинг, который недавно упоминался в качестве одной из фигур, стоящих за загадочным фондом Qadbak, вроде бы, приобретающим команду Sauber.)
При всей несхожести двух историй о попытках бегства Баттона из Брэкли, в них есть одна общая деталь: обе совпадали с самыми успешными периодами в карьере Дженсона, т.е. с моментами, когда он действительно начинал ощущать себя хозяином положения, когда ему начинало казаться, что он может диктовать свои условия. Если кто не помнит, в 2004-м году он 10 раз поднимался на подиум и занял 3-е место в чемпионате…
Что ж, статус чемпиона мира дает некоторые преимущества. Кто как ими пользуется – это уже другой вопрос. Отчасти сегодняшнее поведение Дженсона объясняется еще и тем, что он ждал этого момента десять лет, и теперь, наверное, ему хочется взять от жизни все, что она ему недодала. Ведь амбиции у него всегда были чемпионские. Можно процитировать, например, его слова, сказанные в интервью легенде британской автогоночной журналистики Марри Уокеру весной 2006-го: «Я недоволен собой и разочарован, что за столь долгое время не выиграл ни одной гонки (впрочем, первую победу Баттон одержал в августе того же года). Но я абсолютно уверен, что никому не удалось бы добиться успеха на тех машинах, на которых приходилось ездить мне.
Я сам нисколько не сомневаюсь, что могу выступать ничуть не хуже Михаэля Шумахера, Фернандо Алонсо или Кими Райкконена. И если я сяду за руль лучшей машины Формулы 1 или хотя бы такой, на которой можно составить конкуренцию лучшим, – я выиграю, потому что очень этого хочу… Буду разочарован, если мне не удастся стать чемпионом мира, ведь я всегда к этому стремился. Я упорно работаю – упорнее, чем думают некоторые…»
Собственно, люди, знающие толк в автогонках, никогда не сомневались в потенциале Баттона. Вот, например, что говорил еще зимой 2003-го (т.е. за два до года «Баттонгейта», как журналисты окрестили скандал, связанный с неудачной попыткой переметнуться в Williams) Найджел Мэнселл, который сам шел к своему единственному титулу целых 13 лет (цитируется по F1 Racing): «Я уверен, что он будет следующим британским чемпионом. Все, что ему нужно, – это хорошая машина и надежная поддержка… В целом карьера Дженсона представляется мне удивительной: Williams, затем Renault, потом B.A.R. Иногда ему давали плохие советы, а с некоторыми командами у него явно были проблемы. Но меня беспокоит, что некоторые карьерные решения Дженсон принимал из корыстных соображений».
В одном Мэнселл ошибся: следующим британским чемпионом стал Льюис Хэмилтон. В остальном он как в воду глядел: в Brawn GP Баттон получил и хорошую машину, и безоговорочную поддержку – кто сомневается, может поговорить с Рубенсом Баррикелло…
Более того, знающие люди говорят, что у него, как ни удивительно, неважные отношения с командой, благодаря которой он вошел в историю Формулы 1. Правда и то, что идею демонстративно отправиться на переговоры в Уокинг вряд ли можно считать очень удачной – разве что чемпионом движут те самые корыстные соображения, но кто же в этом признается? Однако, если Дженсон действительно подумывает о переходе в McLaren, а не просто пытается попугать Росса Брауна и заставить его раскошелиться, то ему предстоит смириться с тем, что это «команда Хэмилтона» – так же точно, как B.A.R, затем Honda, а после нее и Brawn GP, были «командами Баттона».
И как же тогда быть с тезисом о том, что Дженсон не любит, когда хозяином положения является не он, а кто-то другой?..