Глава менеджмента Формулы 1 Берни Экклстоун дал интервью сайту авторитетной берлинской газеты Die Welt, в котором рассказал о своем отношении к власти, богатству, успеху, Максу Мосли и Себастьяну Феттелю. Повод для интервью – очевидный: 28 октября Экклстоуну исполнился 81 год…
Вопрос: Мистер Экклстоун, что вы будете делать в свой день рождения?
Берни Экклстоун: То же самое, что и в другие дни: работать на благо Формулы 1. Сейчас мы готовимся к первому Гран При Индии, и нас ждет отличная гонка.
Вопрос: После работы позволите себе поднять бокал?
Берни Экклстоун: Может быть. Посмотрим, будет ли желание.
Вопрос: Вы – самый важный человек в Формуле 1. Какой реальной властью вы обладаете?
Берни Экклстоун: Поверьте мне, я никогда не хотел этой власти. Я всегда пытался так всё устроить, чтобы люди были счастливы и довольны. Когда вы добились успеха, это не имеет ничего общего с властью.
Вопрос: А что же это?
Берни Экклстоун: Люди слушают вас и приходят к выводу, что вы говорите правильные и дельные вещи. Подобное искусство добиваться поддержки и согласия не имеет никакого отношения к власти.
Вопрос: Есть ли люди в вашем окружении, обладающие большей властью, чем вы?
Берни Экклстоун: Нет. Но у каждого из нас есть возможность сказать «нет» – о чем бы ни шла речь. Надо признать, что часто все зависит от конкретной ситуации. Для меня не проблема, если кто-то возражает, придерживается иного мнения, не хочет делать то, что мне нужно. Но мы говорим о власти в Формуле 1, или что конкретно вы имеете в виду?
Вопрос: Речь о возможности влиять на принятие решений и их выполнение.
Берни Экклстоун: Единственное, что я могу – это убеждать людей. И в этом контексте я сожалею о том, что Формула 1 в наши дни стала чересчур демократичной.
Вопрос: Вы хотите сказать, что в те времена, когда Макс Мосли был президентом FIA, ситуация была лучше?
Берни Экклстоун: Безусловно. В большинстве случаев вместе с Максом мы решали проблемы очень быстро, за несколько дней или недель, тогда как теперь на это уходят годы. И в прежние времена от такого подхода выигрывали все – и команды, и публика.
Мы с Максом практически одинаково мыслили и поступали. И сейчас очень велик соблазн погоревать об ушедших «старых добрых временах». Возможно, они были не такими уж хорошими, но в итоге я прихожу к выводу, что тогда всё было намного лучше, чем сегодня.
Вопрос: Когда вы так говорите о прошлом, вы имеете в виду деньги?
Берни Экклстоун: Нет. Люди тогда были другими. Не было таких проблем, как сегодня, когда у многих чрезвычайно раздутое самомнение, которое влияет абсолютно на все. Люди находятся в плену собственного эго.
Вопрос: Почему так происходит?
Берни Экклстоун: Потому что в последние годы вся система очень сильно изменилась. Во многом за счет бурного развития коммуникационных возможностей. Но Макс с годами тоже становился все более демократичным.
Вопрос: Это вас беспокоило?
Берни Экклстоун: Безусловно. Когда происходили все эти изменения, его положение становилось всё более затруднительным. Ему приходилось меняться, идти на неизбежные компромиссы. Уверяю вас: если бы Макс захотел, он бы сегодня мог переизбраться президентом FIA, причем, занял бы этот пост с легкостью. Его бы поддержали почти 90% команд.
Вопрос: Насколько велика была роль Макса Мосли, которого на президентском посту в октябре 2009-го cменил Жан Тодт, в том, чтобы Формула 1 стала чемпионатом, популярном во всем мире?
Берни Экклстоун: Об этом мы никогда не говорили. Я лишь знаю, что он мог доверять мне, а я – ему. У Макса никогда не было необходимости кому-то доказывать, что он – хороший человек. Он уверен в себе, независим и умен, говорит на четырех или пяти языках. А у меня проблемы даже с тем, чтобы нормально формулировать по-английски…
Вопрос: Как вы оцениваете работу Жана Тодта?
Берни Экклстоун: Я очень ценю Жана. Это ведь я забрал его из Peugeot и привел в Ferrari, что было непросто. Думаю, когда Жан возглавил FIA, он просто не знал, чего ожидать от этой работы. Кстати, именно Макс помог ему стать президентом федерации. Но подозреваю, будь у Тодта возможность выбора, оставаться на посту президента FIA или вернуться в Ferrari, он бы выбрал Маранелло.
Вопрос: Почему?
Берни Экклстоун: Потому что ему кажется, что возглавлять FIA – это неблагодарный и очень тяжелый труд. У Макса с этим проблем не было. Он хоть сейчас может вернуться и работать еще лучше, чем раньше. Кроме того, он не такой угрюмый, умеет проявлять и гибкость, и бойцовские качества.
Вопрос: Что вы считаете своим главным успехом в бизнесе?
Берни Экклстоун: Безусловно, Формулу 1. Прежде всего, достижения в области продажи прав на телетрансляции гонок. Я еще помню времена, когда национальные вещатели делали всё, что хотели. Неразбериха была жуткая. Я добился, чтобы права на трансляции предоставлялись только тем телекомпаниям, которые обязались показывать сезон целиком. Безусловно, это помогло поднять популярность гонок. Если бы не мои усилия, Формула 1 была бы другой, не такой, какой мы ее знаем.
Вопрос: Но многим до сих пор не нравится, что FIA подписала с вами эксклюзивный контракт на 100 лет…
Берни Экклстоун: Я вообще хотел выкупить у FIA права на Формулу 1, но федерация к этому не была готова. Тогда Максу пришла в голову идея предоставлять эти права напрокат. Такая модель очень распространена в Англии. Вы не покупаете некий продукт, но берете его в длительное пользование. Однако проблема была в том, что права на чемпионат FIA не принадлежали, потому что я, точнее мы, в течение долгих лет выстраивали систему маркетинга Формулы 1. Практически мы контролировали все: и контракты, и все права. Тем не менее, в итоге мы подписали контракт с федерацией, и я вполне доволен.
Вопрос: Ходили слухи, что команды сами собираются выкупить коммерческие права и продолжить работать без вас.
Берни Экклстоун: Я не верю в то, что команды смогут договориться и выступить единым фронтом. Я не слишком беспокоюсь ни по поводу ситуации с коммерческими правами, ни о предстоящих переговорах о новом Договоре Согласия.
Вопрос: А если бы президент Ferrari Лука ди Монтедземоло, который вынашивает идею приобретения прав на Формулу 1 либо автопроизводителями, либо командами, предложил вам возглавить коммерческое направление в этой новой структуре? Вас бы это заинтересовало?
Берни Экклстоун: Вместе с FIA мы должны улучшить несколько важных моментов и принять дополнительные меры, чтобы существующая система не рухнула. Понимаете, я абсолютно не заинтересован в возможном расколе Формулы 1 на два лагеря, или превращения ее в чемпионат так называемых автопроизводителей. Если бы это не противоречило моим убеждениям, у меня бы не было проблем с тем, чтобы принять такое предложение, или, по крайней мере, над ним подумать. Потому что моя цель – создание успешного, хорошо отлаженного механизма чемпионата мира.
Вопрос: Возраст дает вам какое-то преимущество?
Берни Экклстоун: Преимущество – некорректно выбранное слово. Согласен, люди, которые в курсе, какую жизнь я прожил, возможно, слушают меня более внимательно. Скорее мое преимущество в том, что в моем положении я могу позволить себе подходить к любому новому бизнес-проекту достаточно расслабленно.
Вопрос: Вы уже затеваете очередной большой проект: в июне 2013-го года пройдет первая гонка Формулы 1 в пригороде Нью-Йорка…
Берни Экклстоун: Это будет фантастическая и очень важная гонка. Я абсолютно уверен, что нас ждет великолепное зрелище.
Вопрос: Раньше вы больше нервничали?
Берни Экклстоун: Сейчас я чувствую себя гораздо лучше, потому что уже никому ничего не должен доказывать.
Вопрос: Власть и богатство ведут к одиночеству? У вас есть друзья?
Берни Экклстоун: Я не чувствую себя одиноким. Однако настоящих друзей не может быть много. Иногда я понимаю, что есть люди, которые завидуют моему успеху и пытаются нанести удар в спину.
Вопрос: Были ли в последние десятилетия какие-то важные решения, которые принимались без вашего участия?
Берни Экклстоун: Можно сформулировать так: если меня просят вмешаться, я всегда стараюсь помочь. Например, в свое время я приложил большие усилия, чтобы помочь Михаэлю Шумахеру перейти из Jordan в Benetton…
Вопрос: У кого больше влияния в Формуле 1: у Шумахера, или у Себастьяна Феттеля?
Берни Экклстоун: Это не имеет никакого отношения к власти или влиянию. Михаэль был исключительно популярен, поскольку очень хорошо делал свое дело, тем самым помогая всей Формуле 1. Себастьян – очень приятный молодой человек, и успех нисколько его не испортил. Он фантастический гонщик, и я отношусь к нему с большим уважением.