В интервью Auto Motor und Sport технический директор Marussia F1 Team Пэт Симондс вспомнил прошлое и рассказал о различиях в работе и бюджетах команд…
Вопрос: В Marussia 180 сотрудников, сколько среди них инженеров?
Пэт Симондс: Около семидесяти – конструкторы, сотрудники отдела аэродинамики и инженеры.
Вопрос: Какова численность персонала в топ-командах?
Пэт Симондс: У нас 180 человек, в Red Bull Racing – 650, в Lotus – 500, у McLaren примерно столько же, но три эти команды нужно рассматривать отдельно. Гоночные бригады у всех одинаковые – около 60 человек, издержки тоже примерно равны, хотя нам приходится оплачивать меньшее количество счетов, чем Red Bull Racing. Разница в сотрудниках конструкторского бюро – именно эти парни делают машину быстрее.
Вопрос: Бюджет Red Bull Racing – около 200 миллионов фунтов, каков бюджет Marussia?
Пэт Симондс: В прошлом году наш бюджет составлял 62 млн. фунтов.
Вопрос: Этого достаточно для выживания?
Пэт Симондс: Мы добились большего, чем просто выживание. Когда я впервые встретился с владельцем команды Андреем Чеглаковым, то сразу сказал ему, что одна неделя в Формуле 1 стоит 1.25 млн. фунтов. Эта сумма необходима, чтобы построить машины и возить их на гонки. Всё, что сверх этой суммы, можно тратить на повышение скорости.
У нас 60 млн. фунтов на 50 недель присутствия – два миллиона остаются на развитие машины. Если у вас есть 200 миллионов, как у Red Bull Racing, а для участия в гонках достаточно шестидесяти, то все остальные средства тратятся на улучшение времени прохождения круга.
На самом деле, лучше считать не 200 против 60, а 140 против 2 – это позволяет оценить преимущество Red Bull – в семьдесят раз. Подобная арифметика убивает небольшие команды, именно из-за этого в Формуле 1 так сложно пробиться вперёд.
Вопрос: Как вы оцениваете прогресс Marussia по ходу сезона?
Пэт Симондс: Нужно помнить о том, что было прежде. В прошлом году в Marussia отказались от полной разработки машины на компьютерах CFD и стали использовать аэродинамическую трубу. Мы смогли добиться прибавки прижимной силы на 16% - этим можно гордиться. Каждая новая деталь, появлявшаяся на машине, делала её быстрее.
Вопрос: 1.25 миллиона фунтов за неделю участия – звучит внушительно. Почему это так дорого?
Пэт Симондс: Согласен – это невероятно дорого. Только поездки на гонки обходятся в 60 миллионов – почему так много по сравнению с GP2, где обходятся двумя миллионами? В чём разница?
Формула 1 – это жесткая борьба, гонка за гонкой, в которой вы должны постоянно оптимизировать машину, добиваться того, чтобы машины финишировали так часто, как только это возможно. Для этого нужны деньги, люди, инструменты, время, материалы. В GP2 возможности команд ограничены – если появляется дополнительный бюджет, вы не можете потратить его на машину – их запрещено дорабатывать. А в Формуле 1 каждый стремится к совершенству.
Вопрос: Так было и раньше?
Пэт Симондс: Да, но в определённых рамках по поводу размера бюджета и численности персонала. Вспомните, машины были не так надёжны, как сегодня – командам не хватало инженеров, чтобы решать возникающие проблемы. И денег для этого не было.
Сейчас всё иначе. Работа команды состоит из постоянного анализа, поиска возможностей повышения скорости и надёжности. Кроме того, темп доработки машин невероятно высок. Если вспомнить середину 90-х, когда Михаэль Шумахер завоевал в Benetton два чемпионских титула, то вы вряд ли найдёте отличия в конструкции машины между началом и концовкой сезона. Возможно, лишь немного изменилось переднее антикрыло.
Сейчас это фактически две разных машины. Каждая аэродинамическая плоскость в конце сезона выглядит иначе, чем в начале. От первого дня тестов до конца сезона мы производим столько же чертежей, сколько нужно для разработки новой машины.
Вопрос: На какие позиции могла бы рассчитывать Marussia с этим бюджетом и персоналом в 1983-м, 1993-м и 2003-м?
Пэт Симондс: Мы бы выиграли, даже в 2003-м. Да, тогда были более мощные моторы и другие шины, но наша машина обладает большей прижимной силой, чем Renault 2003 года, хотя с тех пор регламент на аэродинамику был серьёзно ужесточён.
Лучшие сегодняшние машины уже далеко впереди лучших машин 2008 года, хотя тогда регламент допускал большую свободу – его изменения в сезоне 2009 года отняли у нас 50 пунктов прижимной силы. А в 1983-м мы произвели бы неизгладимое впечатление на соперников.
Вопрос: Какой была численность команд: Renault в 2003-м, Benetton в 1993-м и Toleman в 1983-м?
Пэт Симондс: В 1993-м в Benetton работали от 200 до 220 сотрудников, а в 2003- м примерно 400 человек.
Вопрос: Как при этом Benetton удалось разработать активную подвеску и прочие интересные новинки в 1993-м?
Пэт Симондс: Тогда у нас почти никто не работал на перспективу, ведь одни и те же шасси использовались весьма продолжительное время. Мы работали в аэродинамической трубе не чаще, чем сегодня Marussia, у нас не было инструментов анализа и компьютерных систем CAD и CFD – тогда поставщики этих систем только обещали, что компьютеры позволят сделать машины быстрее, а всю работу выполняли инженеры. Сейчас работа идёт на более глубоком уровне.
В 80-е в нашем конструкторском бюро работало четыре человека, часто мы не делали чертёж для новой детали, а просто дорабатывали старую или собирали её из нескольких.
Первый компьютер для Toleman я купил в 1983-м, когда проходил Гран При в Детройте – в США он стоил дешевле, чем в Англии. Потом нужно было научиться на нём работать и как-то адаптировать для наших задач. Огромное внимание к деталям сделало Формулу 1 гораздо дороже.