В интервью F1Racing Герхард Бергер вспоминал этапы своей карьеры, выступления с Айртоном Сенной и работу с Себастьяном Феттелем…
Вопрос: За время карьеры гонщика вам удалось избежать серьёзных аварий, хотя поначалу ваш стиль пилотирования был весьма агрессивным…
Герхард Бергер: Знаете, всё изменила авария за рулём Ferrari в Тамбурелло. После неё я стал другим, и уже никогда не добивался того, что удавалось прежде. Я уже не рисковал столь отчаянно.
С Arrows в 1985-м, с Benetton в 1986-м, в начале карьеры за рулём Ferrari, я всегда атаковал на пределе, иначе просто не получал удовольствия. Мне нужно было немного зайти за грань. Помню, на старом Хоккенхаймринге, однажды я понял, что можно атаковать, заехав двумя колёсами на траву, и успешно этим пользовался. Передо мной ехали Тамбэ и Чивер, когда я вдруг решил заехать на траву всеми четырьмя колёсами – скорость превышала 300 км/ч, манёвр не удался – пришлось вернуться на асфальт. Никого из них я не задел, но оба подошли ко мне после финиша и назвали сумасшедшим. В тот момент я чувствовал себя великим гонщиком!
В 1989-м, после инцидента в Имоле, я сказал себе: «На скорости в 300 км/ч удар о стену может оказаться смертельным. Готов ли я убить себя? Если да, то это только вопрос времени». Я сам всё осознал, чтобы вовремя остановиться.
Вопрос: Когда вы врезались в стену, Ferrari вспыхнула, а вы долго не шевелились…
Герхард Бергер: Да, со стороны инцидент выглядел неприятно. Помню, Айртон навестил меня в госпитале, спросил о моём самочувствии, и я сказал, что в Тамбурелло возможны серьёзные проблемы, ведь стена находится совсем рядом с траекторией. Мы решили, что в следующем году, когда приедем в Имолу, нужно будет ещё раз проанализировать ситуацию, понять, как можно отодвинуть стену.
На следующий год мы проводили тесты в Имоле, мы с Айртоном отправились в Тамбурелло, и увидели – стену передвинуть нельзя, за ней река. Вместо того, чтобы взглянуть шире, обдумать добавление шиканы, снижающей скорость, мы зачем-то обсуждали смещение стены. Мы говорили об этом точно в том месте, где через несколько лет погиб Айртон. Потом я много думал об этом.
Вопрос: У вас сложились доверительные отношения с Сенной, хотя на трассе он здорово осложнял вам жизнь…
Герхард Бергер: Я работал с многими сильными гонщиками – с Альборето, Мэнселлом, Бутсеном, но у меня никогда не было проблем со скоростью. Пока не произошла та авария, я очень уверенно выступал в квалификации.
В 1990-м я перешёл в McLaren и не переживал по поводу скорости Сенны. В первом Гран При, в Финиксе, я стартовал с поула, был быстр в гонке, и подумал, что это лишь ещё один мой напарник. Я опережал его на дистанции, но на девятом круге слишком активно затормозил, вылетел и врезался в барьер.
Вопрос: После этого Сенна был стабильно быстрее. Как ему это удалось?
Герхард Бергер: Он был гораздо опытнее. Я поздно начал карьеру, а он гонялся в картинге ещё ребёнком, лучше умел адаптироваться, отлично разбирался во всех аспектах работы машины. Мы - ровесники, но Айртон в тот момент был уже зрелым гонщиком, а я продолжал учиться. По телеметрии я видел, что уступаю не за счёт чистой скорости, а из-за того, что не могу свести воедино все факторы, добиться максимума от конкретной машины.
В гонках всё имеет значение. Мотивация, концентрация, настройки, физическое состояние, политика, если хотите. По сумме этих слагаемых Айртон всегда был сильнее, но у меня нет причин жаловаться. Я должен был лучше справляться со своей работой, и многому у него научился, прежде всего – дисциплине и умению концентрироваться, стал уделять больше внимания деталям. У Сенны была невероятная природная скорость, но он прибавил к ней всё остальное, добившись почти идеального баланса.
Вопрос: Я знаю, что вы научили его расслабляться – прежде он этого совершенно не умел, думая только о гонках…
Герхард Бергер: Ему нравился мой образ жизни, Айртон кое-что почерпнул для себя, но в остальном он день и ночь думал только о том, как добиться большего на трассе.
Он был настоящим эгоистом. Иначе не бывает. Вы не выиграете гонки, не станете чемпионом мира, если будете добрым и хорошим, но Сенну за это не критиковали. Айртон был так же эгоистичен, как потом Михаэль Шумахер, но действовал умнее.
Вопрос: Ваши поступки часто удивляли – однажды вы сбросили его портфель с вертолёта…
Герхард Бергер: Да, на пути в Монцу я открыл дверь вертолета и выбросил портфель, надеясь, что он упадет в деревья, около Lesmo. Но, чуть опоздал с броском – портфель упал рядом с местом, где стояли маршалы, которые потом его и вернули.
Вопрос: А история с ключами, выброшенными из машины в Милане?
Герхард Бергер: Айртон сидел за рулём, мы попали в жуткую пробку, а люди вокруг нас узнали. Загорелся зелёный, я протянул руку, выдернул ключи из замка зажигания, и выбросил их в окно. Сенна полез под машину, вокруг собралась толпа, кто-то пытался ему помочь – образовался невероятный затор. Мы отлично проводили время, мне нравилось находиться в его компании. Единственная проблема была в том, что он слишком быстр.
Вопрос: Вы считаете его лучшим напарником в своей карьере?
Герхард Бергер: Я уже сказал, мне нравилось с ним выступать, но лучшим был Жан Алези – прекрасный, невероятно благородный человек.
Вопрос: Когда вы чувствовали самый серьёзный прессинг?
Герхард Бергер: В 1997-м, в самом конце карьеры, выступая за Benetton. Я знал, что моё время прошло, да и команда постепенно деградировала – Браун перешел в Ferrari, Бёрн ушел, Бриаторе переключился на политику. Я потерял отца, пропустил три гонки из-за болезни. Я знал, что покину чемпионат в конце сезона, и чувствовал серьёзный прессинг.
Вопрос: В Хоккенхайме вы отлично провели гонку, одержав свою последнюю победу…
Герхард Бергер: Никогда её не забуду. Я сказал себе: «Ты должен ещё раз себе это доказать, а потом можешь навсегда забыть о гонках». Тогда я только вышел из больницы, не хотел гоняться, да и Бриаторе делал всё, чтобы я не участвовал. У Benetton была не лучшая машина, поэтому пришлось выложиться полностью. Меня постоянно кололи антибиотиками, я скверно себя чувствовал, но победа добавила позитивных эмоций.
Вопрос: Вы были рады возглавить программу BMW в Формуле 1?
Герхард Бергер: Конечно. Я вырос в семейном бизнесе, сам подписывал контракты – у меня никогда не было менеджера. Я обрадовался, когда в BMW мне предложили возглавить спортивное подразделение – с одной стороны, это позволило узнать принципы работы крупного автопроизводителя, с другой – получить возможность работать с Williams. Я всегда очень уважал Патрика Хеда и Фрэнка Уильямса.
Вопрос: Насколько отличался период, который вы провели в Toro Rosso?
Герхард Бергер: Это был не менее важный опыт. Если у вас есть поддержка автопроизводителя, вы не думаете о бюджете, в Toro Rosso всё было иначе. Мне хотелось добиться большего от команды, которая недавно называлась Minardi, и победа в Монце'08 стала фантастическим достижением.
Вопрос: Вы сразу поняли потенциал Себастьяна Феттеля?
Герхард Бергер: Себастьян был очень хорош. Команда пережила непростой период со Скоттом Спидом и Витантонио Лиуцци. Нас с Францем Тостом часто критиковали, считая, что мы слишком требовательны к гонщикам, слишком многого хотим, но это совсем не так.
Если гонщик не способен добиться большего, он всегда будет искать оправдания. Я сам был гонщиком, я знал, что все их аргументы – полная ерунда. Я даже начал сомневаться, думать о том, что молодым пилотам нужно дать больше времени, но пришёл Себастьян, и всё изменилось. Мы сразу поняли – это тот, кто нам нужен.
Феттель целыми днями задавал вопросы, а, к примеру, Скотт Спид, ничего не спрашивал. Он думал, что знает всё, но был самым глупым гонщиком из тех, кто мне когда-либо встречался. К тому же, он не был талантлив.
Феттель очень умён и быстр. Мы не могли понять, почему в BMW решили его отпустить. Мы знали, что многого с ним сможем добиться, так и получилось. Единственная проблема Себастьяна в тот период – слишком большая требовательность к себе. Выиграв первый чемпионский титул, он сделал большой шаг вперёд просто потому, что этого прессинга не стало. Поэтому он столь убедительно переиграл напарника в 2011-м, ведь Марк такой прессинг чувствует – пока вы не стали чемпионом, вы всегда сомневаетесь в том, что вам это по силам.
Сейчас Себастьян напоминает мне Айртона – вспомните поулы и блестящие старты. Умение концентрироваться в ключевые моменты и добиться максимальных результатов в период наибольшего напряжения – эти качества были у Сенны, мы видим их и у Феттеля.
