Согласно рейтингу Sunday Times, состояние Эдди Ирвайна сейчас оценивается в 80 миллионов фунтов – неплохо для бывшего гонщика, который когда-то вынужден был торговать картошкой и продать старый Форд Фиеста, чтобы заплатить за сезон в Формуле Ford.
Ирвайн из тех, кто сам себя сделал и добился успеха не только на гоночных трассах. Покинув Формулу 1 в конце 2002 года, Эдди эффективно использовал свои сбережения и занялся бизнесом, хотя его и сейчас сложно представить в деловом костюме.
В интервью F1Racing Ирвайн говорил о том, как складывалась его жизнь после окончания карьеры и своих впечатлениях от ситуации в современной Формуле 1…
Вопрос: Многие гонщики после окончания карьеры быстро потратили свои сбережения, а ваш банковский счёт растет с каждым годом…
Эдди Ирвайн: Я не так много трачу, у меня были яхты и самолёты, но на себя я почти не расходую – не покупаю дорогое шампанское в ночных клубах, не езжу на роскошных автомобилях. Я терял на некоторых сделках, но неудач было не так много – я очень осторожен в бизнесе.
Вопрос: Позади половина сезона, что вы можете сказать о ситуации в Формуле 1?
Эдди Ирвайн: Я удивлён тем, что все стали конкурентоспособны, а Эдриан Ньюи продолжает побеждать. Ему по-прежнему удаётся добиться от машины большего, чем конструкторам других команд.
Вопрос: Нет ли определённой иронии в том, что несколько лет назад Ньюи едва не подписал контракт с Jaguar Racing, а сейчас работает в команде, которая построена на её обломках?
Эдди Ирвайн: В Jaguar не смогли подкрепить это предложение достаточной суммой, которая потом нашлась у Red Bull. В той команде не было должного менеджмента, ступенькой ниже сотрудники делали всё возможное, чтобы добиться успеха, а на уровне руководства все думали только о деньгах. Я – один из немногих, кто получил деньги в Jaguar за свою работу, многим пришлось заплатить, чтобы уйти из команды.
Вопрос: Как повлияли на чемпионат последние перемены в регламенте?
Эдди Ирвайн: В Монако было видно, насколько стали медленнее машины на дистанции. На старте в баках много топлива, а когда машина становится легче, резина уже изношена. Из-за этого чемпионат потерял в зрелищности, хотя с другой стороны, я не думаю, что многое изменилось, ведь прежде гонщики просто ждали пит-стопа, чтобы выйти вперёд.
Я считаю, что Формула 1 стала слишком профессиональной. Инцидентов, которых было много в восьмидесятые, почти нет, число переменных, которые могут повлиять на судьбу гонки, сократилось. В Барселоне Льюис атаковал, но за круг до финиша потерял колесо – это был непредсказуемый фактор, но их становится всё меньше.
Вопрос: Что вы думаете о Хэмилтоне, Феттеле, Кубице – о новом поколении молодых гонщиков?
Эдди Ирвайн: Эта тройка – действительно отличные гонщики. Я никогда не переоценивал Уэббера, но нельзя не признать, что он отлично справляется со своей работой. Хэмилтон провёл несколько потрясающих гонок, но пока машина не позволяет ему полностью реализовать свой потенциал.
У McLaren удивительный состав. Дженсон почти не допускает ошибок, а Льюис невероятно быстр, но иногда излишне эмоционален. В команде отличный баланс, хотя перед началом сезона многие считали, что Хэмилтон легко обыграет Баттона.
Вопрос: Вас удивило решение Михаэля Шумахера о возвращении в гонки?
Эдди Ирвайн: Нет. Что бы он мог сделать? Нужно вспомнить, что когда он подписывал контракт, Баттон только что выиграл титул, хотя прежде этого гонщика не считали сильнейшим. Росс Браун руководил командой, в Формулу 1 вернулся Mercedes – все переменные были в наличии, только машина в итоге не получилась быстрой.
В прошлом году Россу действительно очень повезло. Команда построила машину, базируясь на собственной трактовке регламента, и пока соперники дорабатывали свою технику, они уже фактически выиграли чемпионат. Это был очень удачный год. Михаэль решил рискнуть, не во всём этот риск оказался оправдан, но цель достигнута – он снова на трассе, люди о нём говорят.
Приезжая на Гран При после завершения карьеры, Михаэль казался «свадебным генералом», не было никаких явных причин для его визитов, но ему недоставало внимания, он скучал по гонкам, и сел за руль мотоцикла, что было опасно и вовсе не имело смысла.
Вопрос: Подписав контракт с Mercedes GP, Нико Росберг попал в сложную ситуацию. Как вы оцениваете его выступления?
Эдди Ирвайн: Очень высоко. Нико – умный парень, он быстр, почти не допускает ошибок и очень требователен к себе. В перспективе я считаю его настоящей звездой.
Вопрос: Если говорить о возвращениях, как вы отнеслись к слухам о возможном приходе Жака Вильнёва вместе со Stefan GP?
Эдди Ирвайн: Это был отчаянный шаг с его стороны, но в этом весь Жак. В других сериях он не добился успеха, но хотел вернуться в гонки.
Вопрос: В своё время вы и Жак славились откровенностью высказываний, теперь этого больше нет…
Эдди Ирвайн: Я не думаю об этом, каждый поступает так, как считает нужным.
Вопрос: Когда-то вы сказали, что вам неприятна мысль о возвращении в гонки…
Эдди Ирвайн: Я хотел бы провести денёк на тестах в Монако. Нажать на газ, и задать себе вопрос: «Что я делаю?» Остальные трассы не так интересны. Думаю, тестов бы хватило.
Вопрос: Гонщики проводят слишком много времени за анализом телеметрии?
Эдди Ирвайн: Да, Михаэль имел обыкновение проводить часы и дни, анализируя информацию, а я считал это пустой тратой времени. На самом деле мы гораздо меньше могли изменить, чем многие считают.
Вопрос: В своё время вас считали главным плейбоем Формулы 1, казалось, что вы не очень серьёзно относитесь к гонкам…
Эдди Ирвайн: Знаете, в Формуле 1 я уступал только одному напарнику по команде – Михаэлю Шумахеру, остальных побеждал. Думаю, за всё время, что я выступал за Jaguar, никому из напарников не удалось добиться большего.
Вопрос: В 1999-м вы закончили сезон на втором месте, при действующей сегодня системе начисления очков, вы бы завоевали титул со значительным преимуществом…
Эдди Ирвайн: Да, с этой системой я бы стал чемпионом. Сейчас очки начисляются за множество позиций на финише, а в конце сезона вы их суммируете, и становитесь чемпионом.
В те времена, когда я выступал, очки были драгоценностью, за которую приходилось бороться. Сейчас этой переменной нет, чемпионат теряет уникальность. Это, как с трассами – Монако, Спа и Сильверстоун кажутся особенными, но появились современные, роскошные автодромы, которые не так интересны. Разве что кроме Сингапура – ухабистый асфальт стал настоящим вызовом в дебютной гонке, но потом его решили сгладить.
Вопрос: Титул в 1999-м мог бы изменить вашу жизнь?
Эдди Ирвайн: Возможно. Я не знаю. Вместо того, чтобы представляться девчонкам: «Эдди Ирвайн, гонщик Ferrari», я бы говорил: «Эдди Ирвайн, чемпион мира 1999 года». Для меня вряд ли что-то бы изменилось, но для моей семьи, для Северной Ирландии – возможно. Я хотел бы выиграть титул, но не думаю, что это бы сильно изменило мою жизнь.
Вопрос: У вас на счету сейчас больше денег, чем у гонщиков, которые становились чемпионами…
Эдди Ирвайн: Думаю, Льюис ещё заработает! В молодости вы мечтаете о титуле, а потом знакомитесь с теми, кто его завоевал и понимаете, что, прежде всего, нужно быть хорошим гонщиком, остальное зависит от машины. У меня никогда не было машины, позволяющей бороться за титул. В 1999-м она просто не ломалась, в остальном была не слишком конкурентоспособна.
Вопрос: Вспоминая решающую гонку того сезона в Сузуке, вы думали о том, что пошло не так?
Эдди Ирвайн: Выехав на трассу, я понял, что машине серьёзно не хватает сцепления с асфальтом. Я связался с Лукой Балдиссери – моим гоночным инженером – и прокричал: «Господи, я словно еду по льду».
Весь уик-энд я говорил о недостатке сцепления, и не знаю, в чём была причина. Известно лишь, что обе машины настраивались на одинаковую прижимную силу, до этого я всегда был быстр в Сузуке, но только не в тот уик-энд. Годом позже я приехал на японскую трассу за рулём Jaguar и был ближе к Михаэлю, чем тогда за рулём такой же Ferrari.
Вопрос: Тогда вы провели свою последнюю гонку за Ferrari, как вы оцениваете эту часть своей жизни?
Эдди Ирвайн: Это был удивительный опыт, я провёл в Ferrari четыре года и наслаждался каждой минутой. Жан Тодт – удивительный, очень умный человек, как и Росс Браун. Мне повезло работать в одной команде с Михаэлем.
Вопрос: Михаэль не становился чемпионом, когда вы выступали за Ferrari, но вы участвовали в процессе создания команды…
Эдди Ирвайн: Да, мы предпринимали очень серьёзные усилия. Это был особенный период, бороться за титул за рулём Ferrari – невероятный опыт.
Вопрос: Что вы думаете о Жане Тодте на посту президента FIA?
Эдди Ирвайн: Он принял много хороших решений. Жан – действительно умный парень, единственное, что заслуживало критики – приглашение в Ferrari Фелипе Массы, карьерой которого занимался его сын, Николя Тодт. Тогда я подумал, что этого делать не стоило, но в итоге Масса оправдал ожидания.
Вопрос: Вы согласились бы стать приглашенным стюардом?
Эдди Ирвайн: Я не могу представить себя что-то обсуждающим в группе людей, которых я не знаю. Я не согласен с наказанием, которое назначили Льюису в Спа’08, но не уверен в том, что к моим аргументам кто-то бы прислушался.
Вопрос: Вы о чём-нибудь сожалеете в своей карьере?
Эдди Ирвайн: Мне не на что жаловаться. Я прошел путь от свалки металлолома своего отца до сражения за чемпионский титул за рулём Ferrari. Я видел, как нужно руководить командой, и как нельзя. При Жане Тодте казалось, что это совсем несложно, а в Jaguar я понял, насколько это непросто. Это был удивительный опыт.
Вопрос: Каким вы видите своё будущее?
Эдди Ирвайн: Нужно добиться большего. Я только что купил остров на Багамах, хочу построить небольшой курорт и отдохнуть там. Майами, Нью-Йорк, Ибица, Ирландия, Милан, можно сесть на яхту и отправиться в плавание.
