В интервью Motorsport-Total трёхкратный чемпион мира Льюис Хэмилтон говорил о минувшем сезоне, отношениях с напарником и командой и о планах на будущее…
Вопрос: В Остине вы досрочно завоевали титул. Был ли после этого хоть один спокойный день, когда вы могли расслабиться и оценить достигнутое?
Льюис Хэмилтон: Видимо, нет. Но я часто думаю о том, каким удивительным получился этот год. Я никогда не рассчитывал, что всё будет настолько хорошо. Уже прошлый год получился очень удачным, превзошел мои ожидания – а этот получился ещё лучше. Это фантастика. Машина была очень надёжной, я лишь однажды не смог финишировать. Я буду думать об этом, пока не начнётся новый сезон.
Вопрос: На вечеринке в Остине, где Нико Росберг пел 'Livin On A Prayer’ вы почти не задержались…
Льюис Хэмилтон: Я зашел на минутку, выпил бокал с коллегами, и отправился на другую вечеринку. Это не моя музыка.
Вопрос: Можно ли сказать, что после досрочного титула в Остине вы подсознательно сбавили темп, позволив Росбергу выиграть оставшиеся гонки?
Льюис Хэмилтон: Сложно с уверенностью судить о том, что вы делаете подсознательно. Этого никто не знает. Прессинг борьбы за титул после его завоевания действительно остался позади, но я всё равно нацеливался на победы в гонках. Кроме того, изменилась машина и в каждой гонке мы экспериментировали, пытались вернуть прежние ощущения.
Упускать победу всегда неприятно, мне хотелось уйти на зимний перерыв, выиграв три последние гонки, но в этом году я завоевал титул, а это – главное. Ты можешь быть вторым во всех гонках, но если в итоге это принесёт титул – я не возражаю. Нико был отличным соперником, он великолепно справился со своей работой.
Вопрос: Что именно изменилось в машине после Гран При Сингапура, из-за чего изменились ваши ощущения за рулём? И как вернуть их в 2016-м?
Льюис Хэмилтон: Я не хочу говорить об этом детально, но речь идёт о настройках. С начала сезона и до Сингапура машина была великолепна, мне было очень комфортно за рулём. Потом мы кое-что изменили, для меня ситуация ухудшилась, а Нико эти перемены подошли больше.
Вопрос: Вы надеетесь, что в 2016-м всё вернётся назад?
Льюис Хэмилтон: Нет. Я должен не надеяться, что всё вернётся, а справиться с тем, что есть сейчас. В работе с современными машинами есть множество методов и инструментов, важно сделать правильный выбор. Иногда это получается, иногда нет. Мой гоночный темп был очень хорош, но в какой-то момент я потерял полсекунды. Нужно понять, как их снова найти и максимально использовать потенциал машины.
Вопрос: Это значит, что зимой вы будете много времени проводить на базе команды?
Льюис Хэмилтон: В ближайшие несколько недель я буду бывать там достаточно часто, как и в начале следующего года. Но эта работа идёт весь год. Дело не в количестве дней, которые вы проводите на базе, а в том, как вы интерпретируете телеметрию и взаимодействуете с инженерами.
Вопрос: Прежде вы дружили с Нико Росбергом, потом отношения изменились. Однажды вы сможете их наладить?
Льюис Хэмилтон: Во-первых, мы дружили в детстве, а не в последние годы. Пресса всегда пытается представить нашу дружбу, как нечто большее, чем было на самом деле.
У Нико был свой круг общения, у меня – свой, мы не ходили в кино, не ужинали вместе, не отмечали праздники. Прежде всего, мы – серьёзные соперники, он хочет выиграть у меня, я хочу выиграть у него.
Уверен, когда мы завершим карьеру и всё это останется позади, мы будем смеяться, вспоминая эти дни и нашу борьбу, а наши дети будут играть вместе, но сейчас нам вовсе не обязательно дружить, к тому же для этого нет никаких предпосылок.
Вопрос: Тото Вольфф часто говорит о правилах вашей борьбы с Нико, которые были согласованы после прошлогоднего инцидента в Спа. Они где-то записаны? Вас штрафуют, если они не соблюдаются?
Льюис Хэмилтон: Штрафы в Формуле 1 накладывают стюарды FIA, а у гонщиков есть контракты, которые мы стараемся соблюдать. Нарушения влекут за собой определённые проблемы, но мы – взрослые парни, нас не оставляют в школе после уроков.
Вопрос: В Мексике и Абу-Даби вы хотели использовать иную стратегию, чем предлагала команда, но инженер просил вас воздержаться от этого. Вы могли действовать самостоятельно и остаться на трассе?
Льюис Хэмилтон: У вас всегда есть возможность действовать самостоятельно, вопрос в том, правильными ли будут эти действия с точки зрения команды, в которой работает 1300 человек. Если я поступлю эгоистично, это может на них повлиять. Поэтому я предпочитаю решения, которые оптимальны для всей команды.
Вопрос: И вам ни разу не хотелось забыть об этих правилах?
Льюис Хэмилтон: Хотелось! К примеру, в Мексике мне сказали, что шины не смогут доехать до финиша, а я был уверен в обратном и после финиша понял, что был прав. Но в момент принятия решения команда не была полностью в этом уверена, и по соображениям безопасности провела пит-стоп. В прошлом мы не раз видели, как шины взрываются на дистанции.
Вопрос: После гонки в Бразилии Тото Вольфф сказал, что гонщик, который сам определяет стратегию, никогда не добьётся успеха, поскольку он не учитывает множество факторов, очевидных команде, не видит картину в целом…
Льюис Хэмилтон: Да, во время гонки мы не видим картину в целом, поэтому должны доверять команде. Но никогда не говори никогда. Если бы в Мексике две половины наших боксов могли действовать самостоятельно, я бы выиграл гонку. Обычно команда выбирает более оптимальный вариант, хотя порой гонщику виднее. Но мы работаем на команду.
Вопрос: Ники Лауда сыграл ключевую роль в вашем переходе в Mercedes. Ходят слухи о конфликте в команде, о том, что он может её покинуть. Вы бы хотели, чтобы он остался?
Льюис Хэмилтон: Впервые об этом слышу. Когда-нибудь Ники оставит команду, но это явно произойдёт не сейчас. Насколько я знаю, прежде Лауда не был моим болельщиком, до определённого момента мы не встречались и не общались друг с другом – контакты начались только в 2012-м.
Выступая в гонках, он был очень честолюбив и мотивирован. Полагаю, во мне он тоже увидел эти качества, постепенно мы поняли, что у нас схожие взгляды, и с тех пор он – один из моих главных сторонников в этой команде, и я очень это ценю.
Но не только Ники способствовал моему переходу – огромную роль сыграл Росс Браун, рассказав мне о всей технической работе на заднем плане. Переходя в новую команду, вы хотите представлять её перспективы, ведь я хотел бороться за титул, и доводы Росса помогли мне принять решение.
Вопрос: Вы два года доминируете в Формуле 1, надеетесь на продолжение?
Льюис Хэмилтон: Полагаю, ещё по меньшей мере год мы будем очень сильны. Но с уверенностью говорить об этом невозможно, ведь никто не стоит на месте.
Вопрос: И в McLaren могут добиться прогресса…
Льюис Хэмилтон: К примеру. Но я очень уверен в нашей команде и в том, что мы будем сильны.
Вопрос: Как долго вы ещё сможете выступать на столь высоком уровне?
Льюис Хэмилтон: Не знаю. Я не думаю, что это возможно – постоянно выступать на максимальном уровне. Всегда есть какие-то спады. В этом году я выступал очень здорово, но три гонки провёл весьма посредственно. Я не допускал ошибок, всё делал верно, но оказался вторым. Невозможно всё время выступать на 100%, но это не значит, что по сравнению с этим сезоном я не смогу прибавить. Я хотел бы становиться сильнее с каждым годом – как человек, и как спортсмен.
Надеюсь, зимой я смогу ещё лучше подготовиться к следующему сезону, учитывая опыт этого года. Хочется надеяться, что проблемы, которые были у меня в этом году – физические и моральные – не повторятся, что я стану сильнее. Я ещё молод. Я вижу перед собой гору, на которую должен подняться, а не склон – и это меня мотивирует.