Безусловно, при всем драматизме ситуации, в которую попал Фелипе Масса, надо признать, что бразильскому гонщику очень повезло – последствия переделки, в которую он попал на Хунгароринге, могли быть куда более тяжкими. В сегодняшнем номере лондонской The Guardian опубликовано большое интервью с Фелипе, в которой он уверяет, что авария его нисколько не изменила, и о том, как готовится к возвращению в Формулу 1...
«К удаче можно относиться по-разному…» – говорит Масса, и в воздухе повисает пауза.
«Конечно, мне не повезло, когда в лицо ударила пружина, – продолжает бразилец. – Но с другой стороны, повезло, и все доктора это говорят. Если бы пружина летела на миллиметр правее, я мог бы потерять зрение.
И неизвестно, чтобы было бы, лети она на миллиметр левее. Не исключено, что был бы поврежден мозг. Так что удача была на моей стороне, а в жизни это самое главное…»
Его бодрое настроение контрастирует с суровым диагнозом, поставленным медиками после аварии. Приятно слышать оптимистические речи Массы, видеть его окрепшим. Теперь ему предстоит еще одна операция по вживлению в голову титановой пластины, и в следующем сезоне он собирается вновь выступать за Ferrari.
Понятно, что настоящих профессионалов, безнадежно больных скоростью, привычных к риску, вряд ли стоит сравнивать с обычными людьми, и все же: повлияла ли столь серьезная авария на психологическое состояние Фелипе? Замечает ли он в себе какие-либо изменения?
«Нет! – с некоторым вызовом отвечает он и смеется. – Ни малейших. Помню, когда я пришел в себя в госпитале, на мне была кислородная маска, чтобы дышать было легче. И я сразу ее снял… А потом пришла жена и снова надела маску мне на лицо. Но я опять ее снял.
В палате были наши друзья: они даже развеселились, поскольку жена все время пыталась вернуть маску на место. Когда это произошло в третий раз, я посмотрел на нее и сказал: "Как меня все это достало!" Рафаэла посмотрела на наших друзей и сказала: "Нет, он точно не изменился!"»
При этом Масса признал, что его очень взволновала драма, происшедшая в Брэндс-Хэтч за шесть дней до его аварии, когда погиб молодого британский гонщик Генри Сертиз.
Фелипе Масса: «Меня очень встревожила его смерть. Я сразу рассказал жене об аварии Генри. Я сказал: “Послушай, вот о чем надо волноваться: могут быть ситуации, когда от тебя ничего не зависит. Это необычная авария”. И через неделю я сам оказался в схожей ситуации…
Мы должны продолжать повышать уровень безопасности. Я не говорю, что кокпит надо делать полностью закрытым. Однако есть и другие меры, которые мы можем предпринять, чтобы предотвратить подобные случаи, например, чтобы на голову гонщику не падало колесо. Когда я вернусь, обязательно поговорю с Чарли Уайтингом (гоночным директором FIA), с FIA, с гонщиками, потому что такие проблемы мы должны решать сообща…
В моей ситуации семья переживала гораздо больше, чем я. Когда жена видела аварию по телевизору, первое, что она сделала – выключила звук, потому что не хотела ничего слышать.
Она сразу позвонила моему секретарю и заказала билеты на самолет, поскольку поняла, что дело серьезное. Рафаэла знает: если после аварии я остаюсь в машине, это ненормально. Я всегда стараюсь подать какой-то сигнал. Она очень испугалась, а когда уже была в аэропорту, узнав, что я в хирургическом отделении, не выдержала и расплакалась. Это была настоящая истерика, она не могла остановиться…
Мой отец хотя бы занимался гонками в свое время, он понимает эти проблемы глубже и воспринимает их иначе. Но мама была тоже очень огорчена. Она никогда не смотрит момент старта, потому что боится за меня.
Но гонки – это моя жизнь, и для меня хуже всего – когда я не могу выступать. Жена уже раз десять спрашивала: “Ты уверен, тебя ничего не тревожит? У тебя нет сомнений?” И я всегда отвечаю – нет, потому что люблю гонки. Если не буду в них участвовать, я стану другим человеком. Гонки вошли в мою жизнь еще в детстве. Так что, надеюсь, когда вновь сяду за руль, по-прежнему смогу выступать на пределе своих возможностей.
И я никогда не сомневался в том, что должен вернуться на трассу. Моей семье пришлось несладко, ведь им пришлось много пережить. Мне же было проще. После аварии я три дня был без сознания, а когда пришел в себя, то в госпитале не видел кадров аварии, а только слышал разговоры о ней. И это было как-то странно: неужели пружина от другой машины могла пробить мне голову?
Я впервые посмотрел, как все было, уже дома. Но в моей карьере случались и другие переделки: например, в 2002-м году в Монако на моей машине отказали тормоза, и авария была очень серьезной. Я дважды разбивал машину в Барселоне, когда ломалась подвеска, и после подобных ситуаций приходилось поневоле задумываться.
Но аварий, вроде той, что произошла в Венгрии, я раньше никогда не видел. Поэтому жена лишь мягко спрашивала: “Тебе не кажется, может, все-таки…?” Но я отвечал: “Нет, я вернусь в гонки”. Моя мама тоже хорошо меня знает. Иногда она смотрит на меня многозначительно, но знает, что вопросов лучше не задавать…»
Если бы это зависело от самого Фелипе, а не от докторов, он бы постарался выйти на старт уже в Бразилии, в предпоследней гонке сезона…
«Мне будет трудно смотреть Гран При Бразилии, – признает Масса. – Но я туда поеду.
На самом деле я в порядке. Единственная проблема: надо провести хирургическую операцию, чтобы скрыть повреждение черепа, ведь разрушенная часть кости была удалена… Это единственная причина, препятствующая моему возвращению в гонки уже сейчас.
В остальном я чувствую себя так же, как и раньше. Собираюсь в Европу, чтобы поработать на симуляторе и потренироваться за рулем карта, и тогда точно буду знать, полностью ли я выздоровел…»
Верит ли Фелипе в то, что Рубенс Баррикелло может одолеть Дженсона Баттона в схватке за титул?
Фелипе Масса: «Вспомните, в прошлом году я приехал в Бразилию, отставая от Хэмилтона на шесть очков, и в итоге чуть не стал чемпионом мира. И это была одна-единственная гонка. У Рубенса впереди пять гонок, чтобы отыграть 16 очков. Шансы велики. Но все зависит от Дженсона. Если он продолжит неудачно выступать, это на руку Рубенсу. По-моему, результаты Баттона снизились, поскольку на нем сказывается прессинг. Других причин я не вижу.
В начале сезона все было замечательно, все было просто. Brawn GP выиграла шесть из семи гонок. Но трудная борьба за победу в чемпионате – это совсем другая ситуация. И уровень прессинга другой.
В первых гонках Дженсон был на полсекунды быстрее многих. Когда на тебя ничего не давит, ты легко выигрываешь. Но теперь все стало сложнее, и ему следует лучше справляться с волнением. Если не возьмет себя в руки, то не сможет выиграть чемпионат. Но мне трудно говорить о другом гонщике. Я знаю Дженсона, но не очень хорошо. В любом случае, конечно, болею за Рубенса. Ведь он бразилец, и к тому же, мы друзья».
Для Массы это особенный год еще и потому, что вскоре он должен стать отцом: «Я очень волнуюсь. Ребенок должен родиться в середине ноября – мы знаем, что будет мальчик. Назовем его Фелипе. Не думаю, что 2009-й год мне запомнится из-за аварии, ведь рождение ребенка – более важное событие. Даже самые трудные времена заканчиваются позитивными событиями».
Масса – убежденный фаталист; он полагает, что в жизни все предопределено, а авария и прошедшие после нее шесть недель только закалили его психологически.
«Я всегда так считал, – подчеркивает Фелипе. – Все, что происходит в жизни, имеет какой-то смысл. Если случаются какие-то неприятности, это значит, ты должен учиться, должен расти. У меня был очень трудный период, когда мне пришлось пересмотреть свою ситуацию, чтобы продолжить профессиональную карьеру и дойти до сегодняшнего уровня.
Добиться этого было очень сложно. Я выступал в разных гонках разных категорий, зная, что должен выиграть, поскольку без этого не смогу выйти на старт в следующий раз, поскольку у меня не было денег. В общем, всякое бывало, и это помогло мне стать сильнее. Думаю, у аварии была какая-то причина. Пока не знаю, какая…
Но я всегда верил, что стану чемпионом мира, и сейчас моя вера только укрепилась. Я должен в это верить, и сделаю все, что в моих силах…»
