В своей колонке, опубликованной в журнале Motorsport, основатель и совладелец команды Williams Патрик Хед вспоминает харизматичного аргентинца Карлоса Рейтеманна, который выступал в её составе в начале 80-х…
Патрик Хед: «Порой меня спрашивают о пилотах, защищавших цвета Williams в прошлые годы. Особенно часто речь заходит о Карлосе Рейтеманне. Его считают загадочной персоной, так как он в большинстве случаев скрывал собственные мысли и эмоции.
К сожалению, в конце сезона 1979 года нашу команду покинул Клей Регаццони. Он был отличным парнем, но в квалификации уступал Алану Джонсу почти секунду. Во второй части гонки его скорость порой была даже выше, чем у напарника, и мы готовы были мириться с происходящим, пока наши машины превосходили технику соперников – но мы с Фрэнком понимали, что так будет не всегда, потому Клей отправился в другую команду, а мы взяли Карлоса, которого не устраивала ситуация в Team Lotus.
Он был невероятно талантлив, но работал так, как сам считал нужным. Скажем, во время тренировки Гран При Монако 1980 года он проезжал круги очень медленно, тогда как Джонс уже мчался на полной скорости.
Я отвел в сторонку [гоночного инженера] Нила Отли и сказал, что ему нужно попросить пилота действовать сообща с напарником, но Нил лишь ответил: «Карлос знает, что он делает». И действительно – настало время финальной квалификации, Рейтеманн выдал единственный быстрый круг и завоевал поул! В пятницу и субботу он подбирал части этого круга, складывал их вместе – и у него все получилось. Он был уверен в своих силах, чтобы поступать таким образом.
В 1981 году Карлос очень негативно воспринял наш отказ от использования шин Michelin и переход на Goodyear прямо по ходу чемпионата. Полагаю, он был сторонником Michelin и считал, что его мнение нужно принять во внимание. Но затем он финишировал вторым в Сильверстоуне и его отрыв от преследователей в общем зачете достиг 17 очков. После финиша он сказал Фрэнку, что едва ли сможет заработать что-то еще до финиша чемпионата, но мы быстро освоились с новой резиной – и были в полной готовности побороться за титул.
Порой, как в этом случае, Карлос действительно показывал себя не с лучшей стороны, к тому же он зарекомендовал себя не слишком общительным – но все же приятным парнем. Кроме того, он был настоящим красавцем – высокий, суровый, настоящий латиноамериканец. Барышни вокруг буквально падали в обморок, хотя сам Рейтеман, казалось, даже не знал, что с этим делать – то ли дело его напарник Джонс!
Все ладили с Карлосом, а описанные выше события опровергают популярную теорию о том, что они враждовали с Аланом, хотя в 1980-м что-то подобное действительно имело место.
Гонка 1981 года в Лас-Вегасе закрепила за Рейтеманном образ человека, которого сложно понять. Он завоевал поул, тогда как его главный соперник в споре за титул, Нельсон Пике, испытывал серьезные проблемы из-за жары и состояния трассы. Но Карлос провел бездарную гонку, и Нельсон стал сильнейшим с перевесом в одно очко. После этого наш пилот вернулся к себе в Аргентину…
Он говорил, что барахлила коробка передач, но мы не нашли в ней никаких неполадок, разве что сцепление немного заедало – я подозревал, что дело в дисках. При переключениях мог слышаться хрустящий звук, но сами механизмы при этом были целы.
Но если Карлосу по какой-то причине было некомфортно за рулем, это мгновенно отражалось на его состоянии. Когда все работало – он был неудержим и мог творить настоящие чудеса, едва ли не переходя границы возможного. Но мы в Williams предпочитали оставаться прагматиками – возможно, нам еще и поэтому было непросто понять друг друга.
В самом конце 1981 года Джонс сообщил нам, что не собирается продолжать выступления в следующем сезоне – в тот момент никто не знал, вернётся ли Карлос. Мы пригласили на тесты Кеке Росберга, и он показал отличную скорость. И тогда Фрэнк позвонил Рейтеманну, чтобы спросить, что тот думает о приглашении финна в команду. Карлос ответил: «О, я даже не знаю. У него портфель и ботинки Gucci, золотые браслеты, часы Rolex – не уверен, что такого человека стоит воспринимать всерьез…». Видимо, он уже знал, как здорово Росберг проехал на тестах.
Рейтеманн вернулся и провел две первые гонки сезона 1982 года, но затем англичане вмешались в события на Фолклендских островах [вступив в вооруженное противостояние с Аргентиной] – и он окончательно уехал домой. Дело не в том, что он испугался Кеке – мне показалось, Карлос просто решил, что с него достаточно.
Без сомнений, он был загадкой даже для нас – полагаю, что и для остальных команд, в составе которых он выступал, тоже. Но я готов назвать его одним из самых интересных пилотов, кто когда-либо гонялся за Williams. Порой, если все складывалось так, как ему бы хотелось, он был непобедим. Увы, Карлос оказывался в таком состоянии недостаточно часто, чтобы завоевать чемпионский титул, который он, без сомнений, заслуживал».
