Гран При Монако стал 600-й гонкой Формулы 1 в карьере Фрэнка Уильямса. Накануне юбилея босс Williams дал интервью журналу F1 Racing. Вопросы для этой беседы были предложены читателями…
…Стучать, или не стучать? Полированная дверь кабинета Фрэнка Уильямса (она сохранилась с тех времен, когда здание еще принадлежало фармацевтическому гиганту Johnson & Johnson) закрыта, из-за нее доносится смех.
Внезапно дверь распахивается, и из кабинета выходит Нико Росберг. Он заглянул к боссу, чтобы повеселить его рассказом о только что завершившейся встречей со спонсорами. Судя по улыбке на лице Фрэнка, глава Williams доволен. Он вообще любит беседовать с гонщиками.
Фрэнк сидит за своим столом, на котором аккуратно разложены факсы из Formula One Management: идет работа с документами. Кроме этого, мало что напоминает о том, что хозяином кабинета является глава команды Формулы 1: на стенах пара портретов, на одном Пирс Каридж, на другом – Айртон Сенна. Нет ни кожаных диванов, ни дорогих произведений искусства, которые можно увидеть в офисах Рона, Стефано или Флавио. Здесь только Фрэнк и его стол, на котором теперь еще и несколько листков с вопросами читателей…
Вопрос: У вас за плечами уже 600 Гран При и почти 40 лет в Формуле 1. Тем не менее, каждый день вы вновь ныряете в этот бассейн с пираньями. Что заставляет вас это делать?
Фрэнк Уильямс: Пожалуй, любовь к машинам и к скорости. Каждый день я погружаюсь в эту удивительную работу, потому что люблю ее так же сильно, как и раньше. Я бы не сказал, что это сплошное удовольствие, но иногда она доставляет именно такие ощущения. Мне нравится заниматься гонками, быть в окружении лучших гонщиков и лучших машин в мире.
Вопрос: Какая из ваших машин, принимавших участие в этих 600-х Гран При, была вашей любимой?
Фрэнк Уильямс: Думаю, та, благодаря которой команда Williams обрела свой путь в Формуле 1: вторая машина, разработанная Патриком – FW07A. Именно она выиграла в Сильверстоуне в 1979-м; это была удивительно толковая конструкция. Еще более удивительно то, что она была очень простой. Это было в чистом виде творение Патрика, тогда она просто смела всех конкурентов.
Вопрос: Фрэнк, что является самым дорогим воспоминанием за всю вашу удивительную карьеру?
Фрэнк Уильямс: Вечер после Гран При Канады 1980-го года, мы тогда только-только выиграли наш первый чемпионат мира. Правда, он был несколько омрачен разборками с командой Brabham… Наверное, можно вспомнить еще и 1979-й год, дорогу домой из Сильверстоуна, где мы выиграли свою первую гонку.
Вопрос: Была ли Williams готова подписать контракт с Льюисом Хэмилтоном?
Фрэнк Уильямс: Нет, мы не могли себе это позволить.
Вопрос: Учитывая сегодняшнее финансовое состояние Формулы 1, когда многие частные команды куплены автоконцернами, как долго еще сможет продержаться Williams?
Фрэнк Уильямс: До тех пор, пока есть моторы, которые мы можем ставить на наши машины. Мы всегда ищем надежного поставщика двигателей – а все остальное зависит от нас. Мы довольны нашим сотрудничеством с Toyota, которое может продолжаться долгие, долгие годы.
Вопрос: Кого из гонщиков, с которыми вам доводилось работать, вы считаете лучшим?
Фрэнк Уильямс: Вероятно, Сенну. Правда, он был с нами очень недолго, и мы не успели узнать Айртона настолько близко, как его знали в McLaren. Несмотря на это, мы поняли, почему он был лучшим. Но наибольших успехов мы добились, когда в Williams выступал Найджел Мэнселл, хотя его талант остался во многом не реализован. На самом же деле, это удивительно целеустремленный человек. Вы не можете даже представить, насколько он был крут.
Вопрос: Это здорово, что в Williams уважают память Айртона Сенны: логотип его фонда украшает ваши машины. Как вы считаете, последуют ли вашему примеру другие команды современной Формулы 1?
Фрэнк Уильямс: Может быть. Все зависит от того, что значит этот гонщик для той или иной команды, и сколь велико уважение к нему.
Вопрос: Вы можете не отвечать, но все же: как ваше здоровье? Вы легендарная личность, и ваша жизнь всегда вызывает огромный интерес…
Фрэнк Уильямс: Спасибо, что спросили, я тронут… Здоровье в полном порядке, все отлично.
Вопрос: Говорят, что с Жаком Вильнёвом было трудно работать, что он был упрям и высокомерен. А как было на самом деле?
Фрэнк Уильямс: Все было так, как вы говорите, но за рулем гоночной машины он был удивительно быстр, обладал фантастической реакцией. Дайте ему хорошую машину, и он станет победителем, что Жак и доказал в 1997-м, выиграв чемпионат мира. Но он был необычным человеком, и наша команда не могла привыкнуть к его стилю, и сначала мы плохо друг друга понимали. Но, главное, он пришел, чтобы побеждать, именно это нам и было нужно.
Вопрос: Вы всегда умели разглядеть талант, и многим помогли начать карьеру. На что вы обращаете внимание, оценивая искусство гонщика и его потенциал?
Фрэнк Уильямс: Ваши слова были бы справедливы еще несколько лет назад, но не сейчас. Так уж сложились обстоятельства, что в последние годы мы упустили пару талантов, чьи имена сегодня отлично известны. Мы не можем себе позволить заключить контракт с гонщиком в пору его ученичества, просто потому, что на это у нас нет денег. Сейчас мы в состоянии решать только текущие задачи.
Вопрос: О каком вашем решении, принятом за годы карьеры в Формуле 1, вы жалеете больше всего?
Фрэнк Уильямс: Хороший вопрос, хотя, пожалуй, тут бы я посоветовался с Патриком. В 1988-м году Honda предложила нам свои моторы при условии, что на одной из машин Williams будет выступать Накаджима-старший. Обойдемся, подумали мы и продолжили использовать двигатели Judd, и это было ошибкой.
Если бы у нас были такие же моторы, как у McLaren, Найджел Мэнселл мог бы на равных бороться с Сенной и Простом, и это было бы очень интересно. И об этом я, конечно, сожалею.
Вопрос: Каким было самое крепкое словцо, которым вас наградил Патрик Хэд?
Фрэнк Уильямс: «Фрэнк, ты задница!» Что-то в этом роде. Бывало, что мы ругались, бывало…
Вопрос: Когда вокруг столько талантливых гонщиков, что заставило вас подписать контракт с Ральфом Шумахером?
Фрэнк Уильямс: В то время мы думали, что это лучший выбор. За год до этого он неплохо смотрелся за рулем Jordan, мечтал о победах. В 1999-м у Williams была средненькая машина, но хороший гонщик и с ней мог добиться неплохих результатов. Но под конец наших отношений с Ральфом у нас были с ним определенные проблемы, это правда.
Вопрос: В 2009-м году вступит в силу новый технический регламент: как вам удается одновременно заниматься доводкой действующей машины и разрабатывать FW31?
Фрэнк Уильямс: Это непросто. Ресурсы приходится распределять, и этот копромисс имеет отрицательные моменты. Но информацией о том, насколько плотно мы занимаемся машиной для следующего сезона, я поделиться не могу. Скажем так: мы уделяем ей определенное внимание. Как и все остальные команды.
Вопрос: Правда ли, что однажды в юности вы взяли автограф у Стирлинга Мосса? Храните ли вы его до сих пор?
Фрэнк Уильямс: Неправда. Я помню, однажды я стоял буквально в пяти метрах он группы гонщиков, среди которых были Брюс Макларен, Стирлинг и Джэк Брэбем. Мои герои были так близко, что я просто остолбенел, и таращился на них, как ребенок. Но взять автограф духу не хватило.
Вопрос: На ваших глазах в автогонки приходили самые разные люди: кто из них больше повлиял на развитие Формулы 1?
Фрэнк Уильямс: Берни Экклстоун. Наш спорт был неким финансовым недоразумением, а Берни превратил его в бизнес мирового уровня. Я помню, он появился в конце 60-х и был тогда менеджером Йохена Риндта: надо полагать, увидев возможность заработать, он тут же ею воспользовался. Потом Берни смог выторговать для всех нас более выгодные условия. Потом появилось телевидение, и дело пошло. Заслуживает упоминания и Макс Мосли и его вклад в дело повышения безопасности. Кроме того, хотя Макс и разозлится, но я назову и Джеки Стюарта. Металлические защитные барьеры появились в Формуле 1 благодаря Джеки.
Вопрос: В свое время сэр Джеки Стюарт заставил вас вырядиться в клетчатую шотландскую юбку, выиграв пари, когда вы уверяли, что команде Stewart не суждено выиграть ни одной гонки. А что вы бы сделали, если бы он тогда проиграл?
Фрэнк Уильямс: Заставил бы его заплатить наличными. С деньгами он расстается очень неохотно.
Вопрос: Почему вы уволили Дэймона Хилла после чемпионата 1996 года?
Фрэнк Уильямс: Это была ошибка. Мы думали, что сможем найти гонщика лучше, но просчитались.
Вопрос: Глядя на нынешние достижения BMW, жалеете ли вы о том, что ваше партнерство прекратилось?
Фрэнк Уильямс: Пожалуй, жалею. Когда мы сотрудничали, ладить с баварцами было непросто, но это великолепная фирма, которая строит отличные моторы. Наши отношения были бы лучше, если бы в свое время мы могли общаться более спокойно.
Вопрос: Расскажите о самой серьезной ссоре с Патриком Хэдом, которая только была за время вашей совместной работы в Формуле 1?
Фрэнк Уильямс: Было немало мелких размолвок, но мы никогда не ссорились по-настоящему. У нас были разногласия по поводу проекта, связанного с постройкой туринговой машины, по поводу участия в Ле-Мане, но все это длилось не более десяти минут. Больше мы к этому не возвращались. И мы никогда не спорили по поводу выбора гонщиков.
Вопрос: Были моменты в вашей карьере, когда вы думали, что пора уходить на покой?
Фрэнк Уильямс: Нет, никогда не было.
Вопрос: Как вы думаете, закалила ли инвалидность ваш характер?
Фрэнк Уильямс: Никогда об этом не думал. Я не стал меньше двигаться, а работаю еще больше.
Вопрос: Если позвонит Михаэль Шумахер и скажет, что готов бесплатно выступать за Williams, примете ли вы такое предложение?
Фрэнк Уильямс: Скорее всего, примем, потому что вместе с ним мы могли бы многого добиться. Яне хочу принижать достоинства сегодняшних гонщиков, ведь они могли бы работать вместе. У Михаэля фантастические знания и опыт. Он может по полгода не садиться за руль, и потом сразу показать великолепный результат. К тому же, Williams сразу поднимется в глазах спонсоров!
Вопрос: Много ли у вас друзей в мире Формулы 1?
Фрэнк Уильямс: Немало. Конечно, это Патрик, Джеки Стюарт, Питер Уиндзор – всех не перечислишь… Даже в такой конкурентной среде, как Формула 1, можно найти себе друзей.
Вопрос: Почему вы не стали строить легковые автомобили Williams? Эта марка сразу бы стала культовой и могла бы принести дополнительный доход?
Фрэнк Уильямс: Мне это не очень интересно, Патрик, тоже не горит желанием - будем реалистами: для этого у нас просто не хватает возможностей. А, может быть, голова устроена иначе...
Вопрос: Какое решение за все эти годы было для вас самым трудным?
Фрэнк Уильямс: Не знаю. Но это не значит, что все давалось легко. Трудные решения, в основном, носили стратегический характер, например, касались выбора поставщика двигателей.
Вопрос: Какой из гонщиков, выступавших за Williams, принес вам наибольшее разочарование?
Фрэнк Уильямс: Я не могу ответить на этот вопрос, не хочу никого обижать. В любом случае, мне бы пришлось долго думать…
Вопрос: Кто из Росбергов более талантлив – Нико или Кеке? Хотя они и выступали за Williams в разные эпохи…
Фрэнк Уильямс: Не скажу, потому что они оба до сих пор находятся в нашем моторхоуме! Но готов признать, что у них разный стиль. Кеке был совершенно бесшабашным гонщиком и предпочитал проходить повороты с заносом. А Нико – современная звезда, он пытается ездить как можно плавнее. Нико любит пилотировать на абсолютном пределе, но так, чтобы внешне это не выглядело драматично.
Вопрос: Мы еще увидим вас в компании с Максом Мосли или на каких-то общих фотографиях?
Фрэнк Уильямс: А если и увидите, что с того? Он же не прокаженный.
