Аргентина'53: Это мои дети, пусть идут

Когда в 1950-м появился чемпионат Формулы 1, статус мирового первенства он носил весьма условно. Команды и трассы были европейскими, как и большинство гонщиков – по сути, он был калькой с довоенного чемпионата Европы. Именно для того, чтобы с полным правом называть новую серию чемпионатом мира, в неё была включена американская гонка Инди-500, хотя она проводилась по другому регламенту, так что многие годы почти все команды её игнорировали.

Первым настоящим «выездным» этапом для Формулы 1 стал Гран При Аргентины 1953 года. Но в историю он вошёл не только поэтому. Именно там и именно тогда произошла величайшая катастрофа в истории Формулы 1. Однажды мы освещали некоторые события той гонки, теперь расскажем подробнее.

Ключевое событие, которое привело к проведению Гран При Аргентины, произошло задолго до появления Формулы 1. 17 октября 1945 года в Буэнос-Айресе прошла массовая демонстрация с требованием освободить полковника Хуана-Доминго Перона, будущего аргентинского диктатора. Это событие привело к возвышению Перона и избранию его президентом.

Ещё в конце 40-х перед аргентинским автоклубом ACA была поставлена цель – провести Гран При, но местные гонки проходили на городских трассах. Однако в 1951-м аргентинец Хуан-Мануэль Фанхио, завоевавший свой первый титул в Формуле 1, обратился к Перону с просьбой построить современный стационарный автодром. Президент её услышал, строительство в столичном парке Альмиранте Брауна началось немедленно, а первое соревнование на Кубок Перона по формуле Libre прошло уже 9 марта 1952 года. Грандиозное и ультрасовременное по меркам того времени сооружение с несколькими конфигурациями трассы получило название «Автодром имени 17 октября».

Главным боевым крещением для новой трассы должен был стать Гран При Формулы 1 – 18 января 1953 года. Реклама этого знакового для страны события была поставлена на широкую ногу. Все основные улицы и перекрёстки Буэнос-Айреса заклеили афишами предстоящей гонки, а уличные громкоговорители не смолкали, рассказывая о предстоящем Гран При. Чтобы привлечь европейские команды, перелёт через Атлантику для основных из них, Ferrari, Maserati, Gordini и Cooper, оплатила ACA. Благодаря этому на старт вышли 16 машин.

Чтобы обеспечить как можно больший успех, Перон приказал пускать зрителей на автодром бесплатно. Это привлекло на гонку невероятное число зрителей – от 300 до 400 тысяч, некоторые источники говорят даже о полумиллионе человек, пришедших в этот жаркий (в январе в Аргентине середина лета) день посмотреть гонку.

Трибуны переполнились, лавина людей потекла на трассу. Проволочные ограждения продержались несколько минут. Полиция не смогла сдержать толпу, а попытки наладить хоть какой-то порядок были пресечены самим Пероном, который лично приехал на Гран При. «Это мои дети, пусть идут», – сказал диктатор.

Гонка должна была начаться в четыре часа, но пилоты поначалу отказывались выходить на старт. Практически на всём протяжении трассы вдоль неё плотными рядами стояли люди, которые и не думали никуда уходить. Это было слишком даже для тех лет, однако выбора у пилотов не оставалось. Все понимали, что отказ от проведения Гран При ещё опаснее – мог вспыхнуть бунт. И с небольшим опозданием гонка всё же стартовала.

Уже на первых кругах выяснилось, что стоящая по обочинам толпа – это только полбеды. Гораздо хуже было то, что зрители – и мальчишки, и взрослые мужчины – постоянно перебегали трассу прямо перед носом несущихся на полной скорости машин! Гонщикам приходилось уворачиваться от желающих пощекотать себе нервы. Никакие увещевания на зрителей не действовали.

«Раз за разом я махал им руками, чтобы они убирались прочь, но ситуация становилась только хуже, – вспоминал потом пилот Ferrari Майк Хоторн. – Они начали выходить на трассу перед моей машиной, держа в руках свои футболки и рубашки, и отскакивая в последний момент, словно тореадоры, играющие с быком».

Напряжение росло, и было ясно, что добром всё это не кончится. На 21-м круге на Cooper Адольфо Швельм-Круса сломалась ось, и колесо полетело в стоящих у обочины людей – только чудом никто не пострадал. Но 11 кругов спустя гром всё же грянул: уворачиваясь от очередного зрителя, перебегавшего трассу в повороте Nor Este, Нино Фарина резко вывернул руль. Его Ferrari закрутило, сорвало с трассы, и она на огромной скорости врезалась в толпу.

О том, сколько человек погибло в той катастрофе, точно неизвестно и по сей день. Официальные лица сообщили о десяти погибших и 30 раненых, но практически все источники говорят о том, что их было намного больше – до 30 погибших и не менее 40 раненых. Но несмотря на такие жертвы, гонку не остановили. Машины скорой помощи пытались пробиться к пострадавшим прямо сквозь толпу зрителей, продолжавших смотреть гонку, внося ещё больший хаос в происходящее.

Спустя несколько кругов произошла ещё одна трагедия – гонщик Cooper Алан Браун насмерть сбил мальчика, перебегавшего дорогу. Машина Брауна оказалась повреждена, и он отправился в боксы, но лишь затем, чтобы пополнить водой пробитый радиатор, после чего продолжил гонку – и в итоге даже финишировал, хотя и с отставанием в 10 кругов.

Гонка была остановлена по истечении трёхчасового лимита – к этому моменту лидер, Альберто Аскари на Ferrari, проехал 97 кругов. Ближайшего из преследователей, своего напарника Луиджи Виллорези, итальянец опередил на круг. Третьим, к восторгу местной публики (большая часть которой толком не представляла, что творилось на других участках трассы), финишировал местный герой Хосе-Фройлан Гонсалес. Ещё один аргентинец, Оскар Гальвес, в дебютном для него Гран При стал пятым.

Награды победителям вручал лично Перон, и смущённым он отнюдь не выглядел. Тем не менее, выводы на будущее организаторы сделали. Через две недели на Автодроме имени 17 октября проходила другая гонка, не входившая в зачёт чемпионата. Была привлечена армия – солдаты оцепили трассу и сдерживали болельщиков. В тот день обошлось без инцидентов.

Что касается Перона, то Гран При Аргентины не помог ему остаться у власти. В 1955-м произошёл военный переворот, полковник был свергнут и изгнан в Испанию. Трассу переименовали в Национальный автодром Аргентины, а позже он получил имя Оскара Гальвеса. Гран При Формулы 1 с перерывами проводился там до 1998 года.