Льюис Хэмилтон – большой поклонник социальных сетей, он с удовольствием делится с болельщиками информацией, которую они не увидят по телевизору, публикуя видео и фото из паддока. Руководству Формулы 1 это не понравилось, его попросили не снимать в паддоке, но Льюис не согласен с запретом.
Вопрос: Льюис, вы действительно просили, чтобы в вашем номере в Мельбурне стояло пианино?
Льюис Хэмилтон: Не совсем. Я спросил, есть ли номера с пианино. Я играю, чтобы научиться. К счастью, в одном из номеров было пианино – какой-то музыкант в свое время готовился к концерту. Его установили в моем номере. Теперь я стараюсь всегда получать номер с пианино.
Вопрос: В Бахрейне тоже?
Льюис Хэмилтон: Нет. Но у меня дома оно есть.
Вопрос: Мы слышали, что вам запретили снимать видео в паддоке и публиковать его в Snapchat. Кто вам это запретил? Ведь это хорошая реклама для Формулы 1…
Льюис Хэмилтон: Так и есть. Это сказали членам команды, а они передали мне. Это глупо. Снимать можно только то, что происходит снаружи, а болельщикам хотелось бы знать, что происходит в моих боксах. Я мог бы рассказать про свою жизнь больше, чем то, что они увидят по ТВ. Это никому не мешает, а наоборот идет на пользу спорту.
Вопрос: Значит, вы не понимаете это решение?
Льюис Хэмилтон: Нет. Я знаю, что в этом замешаны коммерческие интересы, и телекомпании платят много денег.
Вопрос: Можно ли сказать, что это повод для беспокойства GPDA?
Льюис Хэмилтон: Я не думаю, что это проблема GPDA. Многие гонщики совсем не занимаются социальными сетями, а мне нравится общаться с болельщиками. Себастьяну Феттелю, например, это почему-то не нравится. Это его личное решение.
Не думаю, что спорту может навредить, если я сделаю запись для Snapchat из кокпита. Болельщики смогут по-новому взглянуть на Формулу 1. Мне хотелось бы также показать руль и то, как я работаю с переключателями.
Вопрос: Возможно, вам это запретили в Mercedes?
Льюис Хэмилтон: Нет (улыбается) В этой команде работают молодые духом люди, которые понимают мой подход. Это интересный способ общения, привлекающий внимание к бренду.
Вопрос: Иногда на ваши записи реагируют негативно. У вас возникала мысль, что критика может повлиять на вашу мотивацию?
Льюис Хэмилтон: Нет. Меня не интересует, что думают остальные. Конечно, я не хочу относиться к ним неуважительно. У всех есть право на собственное мнение.
Вопрос: Многие по-прежнему сравнивают ваш стиль жизни с Джеймсом Хантом и часто критикуют за это. Вы считаете, что к вам относятся несправедливо?
Льюис Хэмилтон: Я не задумывался об этом. Опять же, на мою жизнь никак не влияет то, что говорят остальные. Я встречал много болельщиков, которые реагируют на мои записи в Snapchat. Например, однажды в кинотеатре в центре Торонто до начала сеанса я написал, где нахожусь, и на выходе меня ждали 40 или 50 болельщиков. Я не мог в это поверить. Все они были в униформе команды. Я не знал, что она продается в этой части Канады. Мне это нравится – это дает много положительной энергии.
Вопрос: Вам комфортно в паддоке с имиджем рок-музыканта?
Льюис Хэмилтон: Я не задумываюсь об имидже. Получаю ли я удовольствие от жизни? Конечно. Это можно называть как угодно. Все люди разные. Хорошо, когда у вас уникальный характер. Слишком много людей считают, что должны приспосабливаться, чтобы их приняли. Чем больше людей изменят этот подход и найдут себя, тем лучше.
Вопрос: Когда вы решили стать самостоятельным?
Льюис Хэмилтон: Это был длительный процесс. Эту зависимость разрушило расставание с отцом как с менеджером. Во времена выступлений в McLaren я сделал первую татуировку на руке. Я сделал то, что хотел. С этого всё началось. А переход в Mercedes стал ещё одним шагом.
Вопрос: Как отреагировал на это Рон Деннис? Он хотел вас наказать?
Льюис Хэмилтон: Нет, но я помню, каким был в 2006-м. Тогда у меня были чуть более длинные волосы. В Монако Рон пришел на стартовую решетку и попросил меня постричься. Я спросил, что за проблема с моими волосами. В те времена я еще был скромным. Я просто улыбнулся. Что я хочу сказать: нет никакого смысла меня контролировать. Он должен был принять меня таким, какой я есть. Таким, каким я был тогда. Лично я не стал бы всем диктовать, кто как должен выглядеть. Все должны делать так, как им комфортно. А я буду делать так, как комфортно мне.
Вопрос: Вы прислушаетесь, если Тото Вольфф попросит вас изменить имидж?
Льюис Хэмилтон: Он не будет этого делать. Я хочу сказать, что в нашей команде работают отличные люди. Я не скажу Тото, что он должен надеть эту футболку или эти брюки. Даже Ники Лауда играет отличную роль в команде, и в результате жизнь получается такой, какая она есть. Он считает, что если вы преданы себе, то и результаты будут лучше. Тото, Ники, Дитер Цетше… Они все думают так же.
Вопрос: Как бы вы описали роль Ники в команде?
Льюис Хэмилтон: Один из руководителей. Он меня очень поддерживает. У всех нас разные характеры, поэтому и отношения хорошие.
В McLaren были Рон Деннис и Мартин Уитмарш, они дополняли друг друга. Когда один из них покинул команду, найти баланс стало очень сложно.
Хорошо, что в нашей команде есть человек, который тоже выступал в гонках – Ники Лауда. Он подходит ко мне и спрашивает, как вела себя машина. Я отвечаю, что у меня возникла та или иная проблема, и он точно знает, о чем я говорю. Очень ценно, что есть человек, который пилотировал машину Формулы 1 и знает, что такое прессинг. Если что-то идет не так, то он первым скажет: «Таковы гонки!» Другой руководитель, возможно, этого не поймет и всегда требует идеальных выступлений.
Вопрос: Многие считают, что вы просто садитесь за руль и нажимаете на педаль газа, в то время как Нико всё анализирует и обдумывает. Вам не кажется, что это слишком простой взгляд?
Льюис Хэмилтон: Я не знаю, как сформировалось это мнение. У всех своя манера работать. Но я не просто выезжаю на трассу и пилотирую машину. Например, я только что разговаривал с инженером о стартах. Мы обсуждали несколько документов, но я сказал, что их уже читал. Он удивился. А я ответил, что если я не читал их сейчас, не означает, что я не подготовился – я не просто так завоевал три титула. Я могу сказать, что несколько побед я подготовил заранее у себя дома. Или в самолете по пути на трассу.
